Профессор наклонился вперед, вцепившись побелевшими руками в подлокотники.

– Как вы думаете, мисс Картер, допустит ли ошибку другой? Тот, чей холодный совершенный разум потратил полтора столетия на перебор всех вариантов? Кто больше любого из живущих и неживущих знает о Дверях и Привратниках. Кто провел столько времени, беседуя с исчадиями других миров, что стал неотличим от них.

Джейн почувствовала озноб.

– Как вы думаете, мисс Картер, как часто он ошибался за последние триста лет? Я вам отвечу. Готфрид Шадов не ошибался ни разу.

19

– Ого! – сказала Джейн. – Значит, и вы имеете несчастье знать этого типа с замашками звезды фильмов Эда Вуда.

– Нам доводилось встречаться, – кивнул Дедстоун. – И я со всей определенностью могу утверждать – более извращенной и злой воли мир еще не знал. В погоне за абсолютным знанием и властью, Великий Маэстро утратил все человеческое. Боюсь, что даже «стеклянные люди» понятней и ближе нам, чем Магистр Шадов.

– А зачем он стремится в Дом Тысячи Дверей?

– Откуда мне знать? – Дедстуон гортанно закашлялся, прижимая ко рту платок.

Шаки отошла и вернулась со стаканом воды и таблеткой на серебряном подносе. Профессор выпил залпом, лихорадочный румянец на его щеках начал спадать.

– Да так ли это важно? – продолжил он. – Дом Тысячи Дверей не то место, куда следует пускать жестокого и опасного безумца. Не забывайте, мисс Картер, где‑то там есть Дверь, за которой ожидают Хозяева. Восстановившие свои силы и жаждущие вернуть утраченную власть над миром. В корридорах Дома бродят остатки Стаи Существ, бежавшие туда от охотников. Легенды гласят, что Великий Император Темучин не умер, а ушел в Дверь между мирами, чтобы вернуться из нее, когда вновь настанет его время. Да мало ли какой еще безымянный ужас может выпустить на нас Великий Маэстро?

– Простите, профессор, – сказала Джейн. – Но вы не обидетесь, если я скажу, что в ваш рассказ очень трудно поверить?

Дедстоун и Вольфбейн обменялись взглядами. Шаки оставалась неподвижной статуей из черного дерева.

Профессор Дедстоун вздохнул, извлек из нагрудного кармана монокль и утвердил его в правом глазу.

– Позвольте устроить вам небольшую демонстрацию, мисс Картер, – сказал он. – Шаки!

Шаки вышла из гостиной и тут же вернулась с небольшим холщовым мешком. Его горловина была затянута парой витых черных шнуров с нанизанными бусинами и дырявыми камешками.

– Правильный вопрос, который следовало задать, – говорил тем временем Элайджа Дедстоун. – Это не чего хочеть добиться Шадов, а как.

Шаки развязала мешок и достала из него небольшую, всего в ладонь, куклу. Очень старательно и с любовью сделанную куклу мужчины в клетчатой тройке и зеленом галстуке. Со своего места Джейн могла даже разглядеть зализанные назад темные волосы игрушечного человечка.

– Маэстро не зря покинул Европу и прибыл в Америку. Не зря вышел из надежно скрывавшей его тени. Он знал, что в Нью‑Йорке найдет одного из забытых Привратников, хранящих Дверь в другие миры. И встретит вас, мисс Картер.

– Меня?

В руках Шаки появилась черная благовонная палочка, которую она зажгла и принялась окуривать ей куклу. Куклу, которая все больше напоминала Джейн кого‑то очень знакомого.

– Именно вас. Древние ацтеки очень хорошо знали, что история это змея, которая раз в несколько тысяч лет впивается в собственный хвост. Мы живем в мире, где большинство людей вновь превратились в бездумное стадо, как во времена Ману. Человеческая кровь стала жидкой, слишком слабой, чтобы разбудить спящего Привратника.