По счастью, Жюв и Фандор были слишком волевыми людьми, чтобы пасть духом. Прогнав опасения и тревогу, они напрягли последние силы и вместо того, чтобы прийти в отчаяние и опустить руки, заставили себя разработать точный план спасения; всего несколько часов тому назад Фантомас обрек их на страшную смерть — и вот они уже были вновь готовы к борьбе, к охоте на этого беспощадного бандита, на этого чудовищного преступника, неуловимого, гениального убийцу, Фантомаса!

— Жюв! — воскликнул тогда Фандор, — Фантомас опять одержал победу, но мы отыграемся!

— Да, Фандор, мы отыграемся!

Такие восклицания, такие слова надежды и воли к борьбе вырвались у обоих храбрецов еще до того, как они стали размышлять, каким способом выйти из труднейшего положения, на которое обрек их гениальный преступник Фантомас! Прошло совсем немного времени и Жюв, благодаря своему точному, быстрому, практичному уму, уже разработал план действий. Он по-отечески положил руку на плечо Фандора, который тоже был погружен в свои мысли, лежа в густой траве под железнодорожной насыпью, и сказал:

— Слушай, Фандор, я знаю, что тебя сейчас тревожит. Это участь Тедди, я хочу сказать — Элен. Неужели ты любишь эту девушку? Это было бы ужасно, это грозило бы тебе страшной бедой; и все же — она тебе мила? Ладно! Не сомневаюсь, тебе, прежде всего, хочется знать, что с ней сталось. Что ж, в этом есть своя логика… Вставай, Фандор! Выясним, как обстоят дела!

Преодолевая бесчисленные трудности, Жюв и журналист добрались до ближайшей железнодорожной станции. Там им сообщили удивительную новость — какой-то локомотив сошел с рельсов на повороте, но никто не пострадал; по крайней мере, железнодорожники утверждали, что на месте катастрофы не обнаружено человеческих останков.

Какой же напрашивался вывод? Черт возьми, все было ясно: Тедди, иначе говоря, Элен каким-то чудом оказалась невредимой и спаслась из страшной западни, в которую попала.

Перестав тревожиться об участи девушки, о которой они больше ничего не смогли узнать, Жюв и Фандор, оба без гроша в кармане, посовещались о том, что делать дальше, и Жюв, как всего, принял решение:

— Наталь опасен для нас, — сказал он. — Тебя здесь считают преступником, и тебе грозит смертный приговор; что касается меня, друг мой Фандор, мне в равной степени вредно будет предстать перед властями… Ну, слушай же, Фандор: вот уже десять лет как мы не жалеем усилий и рискуем жизнью, ведя борьбу с этим негодяем. Сто раз, должно быть, мы были близки к победе, и сто раз он ускользал от нас, но все же, слушай, слушай меня внимательно, Фандор: клянусь душой, сейчас Фантомас оказался ближе к поражению, чем когда-либо, сейчас он доступен для нашей справедливой мести… Итак…

Жюв остановился, и Фандор поспешно задал вопрос:

— Черт возьми, что вы хотите сказать?

— А вот что: до сих пор Фантомас был существом загадочным, неизвестным для нам; теперь же мы знаем, кого он любит, ради кого совершает эти набеги и преступления, ради кого он живет. Фандор, в сердце каждого человека есть какая-то уязвимая точка, любовь, страсть! До сих пор Фантомаса ничто не останавливало; до сих пор мы не знали, каким способом, какой хитростью парализовать его волю; все очень просто — нам не было известно, как с ним следует бороться… а теперь, поверь, мы вооружены куда лучше… Фантомас почти что равнодушен к своей любовнице, леди Бельтам, которая его боготворит, поэтому через эту женщину мы уже ничего не добьемся; зато мы теперь знаем, что у него есть дочь, Тедди, Элен, что он ее обожает и мечтает увидеть счастливой и богатой; нет сомнений, Фандор, чем сильней его любовь к ней, тем он сам становится слабее, поэтому теперь он в нашей власти.

И тут Жюв раскрыл Фандору составленный им план действий.