Доктор Мюллер доложил лишь об анализах Вейля-Феликса, в журнале не значились результаты реакции связывания комплемента.

Мария не знала, как долго простояла, тупо глядя на журнал, но, когда ей наконец удалось оторваться от него и вернуться к своему рабочему месту, ее мозг лихорадочно заработал.

Фриц Мюллер не сообщил в Зофию о результатах реакции связывания комплемента только по одной причине – он хотел задержать Шукальского в городе, чтобы у них хватило времени арестовать его. Мария стала обдумывать, что можно предпринять.

Все виды связи – телефон, телеграф – были исключены. Прошло уже два месяца, как она уехала из Зофии. Дитер Шмидт наверняка следит и ждет, когда она попытается связаться с Шукальским.

Как же найти способ предупредить его?

И тут ее осенило. Пусть ее послание отправят сами нацисты.

Она взяла со стола журнал, в который заносились результаты анализов крови, и прилежно записала итоги своей работы этого дня.

Последняя ее запись вместе с фамилией пациентки читалась следующим образом:

«Czarnecka, Danuzsa. WF+»

Затем Мария как бы невзначай наклонилась и добавила последнюю запись к списку, который сегодня вечером по телетайпу уйдет в Зофию:

«Totenkopf, Jan. CF+»

Макс Гартунг угрюмо молчал, пока Фриц Мюллер говорил натянутым и сдавленным голосом. Связь была плохой, но извинение по телефону прозвучало исключительно четко.

Когда его друг умолк, Гартунг невольно улыбнулся и сообщил Мюллеру, что им в дальнейшем следует предпринять.

Ян Шукальский взглянул на привычный список с результатами анализов, который только что пришел из нацистского штаба. На протяжении двух с половиной лет он просматривал такие списки почти ежедневно, но этот оказался короче прежних. И он знал, что следующий станет еще короче и так продолжится до тех пор, пока эпидемия не закончится. Он надеялся к тому времени уже покинуть Зофию, прежде чем нацисты обнаружат, что здесь произошло.

Стоял душный, туманный день, предвещая наступление жаркого лета. Ян откинулся на спинку стула и глазами пробежал список – конечно, все результаты положительны – и начал думать об отвлеченных темах. Имена в списке стали сливаться, пока он погружался в мечты.

Однако Ян пришел в себя, когда его взгляд заметил ошибку в последней строчке. Вместо WF+ машинистка случайно набрала CF+.

«Да ладно, – подумал Ян, пожимая плечами, – вероятно, кто-то посчитал, что это анализ спинномозговой жидкости».

Затем он увидел предшествовавшее результату анализа имя – Jan Totenkopf.

Шукальский почесал в затылке. Он не мог вспомнить пациента с такой фамилией, а вот больного с таким же именем, как у него, обязательно бы запомнил. Ян встал из-за стола и направился к палате первого этажа, чтобы начать утренний обход. Медсестры сопровождали его, пока он шел от койки к койке, проверяя состояние каждого больного и обсуждая дальнейшее лечение.

Эта последняя запись не выходила у него из головы.

Закончив обход, он пришел в кабинет и сразу вернулся к последнему имени, которое значилось в списке. Затем он громко прочитал Totenkopf, стараясь вспомнить пациента. Еще раз громко произнося Totenkopf, он вдруг догадался, что читает не имя, а целое предложение. Оно означало следующее:

«Мертвая голова, Ян. Связывание комплемента положительно».

Это могло означать лишь одно. В СС провели реакции связывания комплемента. Кто-то из Варшавы предупреждал его, и Ян понял, что этим человеком могла быть только Мария.

Впервые спустя год после приезда в Зофию немецкой группы, он почувствовал, как его охватывает ужас обреченного человека.

Ему надо действовать быстро.

Отец Вайда мрачно кивнул, прочитав пришедший по телетайпу список, и глухим голосом сказал:

– Боюсь, что вы правы.