|
Он припомнил роль Джеймса в развитии города, постройке первого балтиморского клипера «Галилей» в 1785 году, его участие в борьбе против британцев в сентябре 1814 года и в сражении при Балтиморе. Джеймс находился в Шорт Мак Генри во время артиллерийского обстрела, ободряя и успокаивая людей. Он был одним из тихих, незаметных героев, знакомством и дружбой с которым гордился преподобный отец Мюррей. Усопший оставил после себя прекрасную дочь, Юджинию Пакстон. Аминь. В продолжение всей речи Джинни не шелохнулась. Алек мучительно ждал, когда она наконец сделает что то, хоть что нибудь, покажет, что в ней еще живы мысли и чувства. Хоть что нибудь. Заметив, что Лора Сэмон смотрит на него, Алек выдавил легкую улыбку. После церемонии он стоял рядом с Джинни, пока та принимала соболезнования от десятков людей, и припомнил тот далекий день, почти пять лет назад, когда вот так же слушал утешительные слова, остро сознавая их пустоту и бессмысленность. Он отвез Джинни домой и снова стоял рядом, пока входили и выходили люди, ели и пили, беседуя приглушенными голосами, и выражали бесконечные соболезнования. Джинни держалась спокойно, с полным самообладанием. Только ее тут не было. Может, он сам так же вел себя после похорон Несты? Как ни странно, именно на плечи миссис Суиндел легли все заботы. Грейси Лиммер согласилась остаться еще на неделю, но полностью передала бразды правления миссис Суиндел. Ленни приготовила достаточное количество еды, чтобы накормить половину Балтимора. Только в сумерках последние гости покинули дом. Все, кроме мистера Дэниела Реймонда. – Если вы согласны, мисс Джинни, я хотел бы прочитать завещание вашего отца. Алек уже хотел было запротестовать и объяснить, что с этим можно подождать, но Джинни просто кивнула, повернулась и шагнула к маленькой библиотеке, в восточном крыле дома. – Вы тоже пойдете, милорд? Алек удивленно поднял брови: – Вряд ли это меня касается, мистер Реймонд. – Касается, милорд. Вы сами увидите… – Хорошо. Только все скажете при мисс Пакстон. Джинни молча наблюдала, как мужчины входят в библиотеку. Что здесь делает Алек? Но это не имеет значения, во всяком случае, сейчас, ничто не имеет значения. Она жестом попросила их садиться. – Мисс Пакстон, – начал поверенный, усевшись, – ваш отец составил новое завещание. – Простите? – Новое завещание, мисс Пакстон, всего пять дней назад. – Не понимаю…. – Скажите же наконец, что в этом завещании, – перебил Алек. «Почему он так рассержен?» – тупо удивилась Джинни, взглянув на угрюмое лицо, прежде чем вновь обернуться к мистеру Реймонду. – Прекрасно, милорд. Мистер Пакстон оставил некоторые суммы слугам, самая большая – Мозесу, пятьсот долларов, и триста долларов – миссис Лиммер. Как вам известно, мисс Пакстон, Мозес – раб. Мистер Пакстон пожелал, чтобы после его смерти Мозесу дали вольную. Ваш отец предполагал, однако, что Мозес будет продолжать служить в этом доме. Мистер Реймонд смолк, и у Алека возникло отчетливое чувство, что поверенный готовится сообщить нечто неприятное. Алек знал, твердо знал, что сейчас услышит. Будь проклят Джеймс Пакстон! – Мисс Пакстон, ваш отец хотел, чтобы вы твердо знали: он действовал в ваших интересах. Вы остались одна, без родственников и защиты. Он любил вас, мэм, и хотел обеспечить вам будущее, безопасное будущее. – Да, – коротко обронила Джинни. «Боже, – думал Алек, глядя в ее бледное лицо, – да ее, кажется, вообще ничего не интересует». |
