– Не желаешь принести извинения за то, что со мной обращались, как с подозреваемым? Я не заслужил подобного отношения к себе.

– Скажи спасибо, что какой‑нибудь из здешних ковбоев не влепил тебе пулю в лоб. Некоторые из этих ребятишек только что закончили полицейскую школу и имеют склонность к медвежьей болезни при виде моро. Впрочем, тебе и не место в этом районе. Какого хрена ты здесь ошиваешься?

– Нугоя был моим клиентом.

Харск внимательно посмотрел на Ногара.

– С каких пор ты предлагаешь свои услуги сутенерам? А дальше что? Продашься торговцам флашем?

Не отдавая себе отчета в том, что он такое делает, Ногар угрожающе поднял правую руку с выпущенными когтями. Лицо Харска искривилось в мерзкой ухмылочке.

– Давай, давай, блудливый котяра. Помнишь, как это называется? Нападение на представителя правоохранительных органов, находящегося при исполнении служебных обязанностей. Давно не любовался небом в крупную клетку? Так я тебе устрою переезд на новую квартиру.

Ногар сделал несколько глубоких вдохов и медленно опустил руку.

– Извини.

– Бог простит, – осклабился Харск.

В дверях «Зеро» показалась гибкая фигура. Вышедший из бара моро был одет в белый лабораторный халат и держал в руке портативный компьютер размером с небольшой блокнот.

– Мэнни! – окликнул Ногар.

Мэнни – полное имя его было Мандви Гуджерат – поднял глаза от дисплея, поводил носом и двинулся через асфальтированную площадку к Ногару и Харску. Мэнни был небольшим стройным существом с короткой коричневой шерсткой, аэродинамической головой и маленькими черными глазами. Люди, впервые встречавшиеся с Мэнни, обычно предполагали, что он выведен из крысы или хорька. Но они заблуждались. Он был мангустом.

Мэнни приблизился, и прежде чем Ногар успел слово молвить, Харск задал мангусту‑патологоанатому вопрос.

– Гуджерат, что тебе удалось выяснить насчет тел?

Мэнни волнообразно повел плечами и снова взглянул на дисплей своего блокнота‑компьютера.

– Я могу дать лишь предварительные оценки. Три трупа снаружи – перуанские кролики. Судя по белой шерстке и характерной форме черепов, они, думаю, из породы пагоналов, помета 35‑го или 36‑го года. У всех одинаковая татуировка и многочисленные шрамы. Пехотинцы, имеющие боевой опыт.

Мэнни легонько стукнул пальцем по дисплею, на котором тотчас появилась следующая страница.

– Бармен – лис. Британский, из породы, выведенной для борьбы с ольстерскими террористами. Думаю, второго поколения, но могу и ошибаться. Идентификационные метки своим спецназовцам британцы ставят под языком, а большая часть лисьей головы отсутствует.

– Тигр… – Мэнни бросил быстрый взгляд на Ногара. – Раджастан второго поколения. Индийские войска специального назначения.

– Медведица родом, скорее всего, из Туркмении, России или Казахстана…

– Самка?

– Да. Думаю, она выведена на основе искусственного партеногенеза. Но вид ее не зарегистрирован в официальных каталогах. Может быть, она – результат уникального эксперимента…

Ногар фыркнул.

Мэнни снова повел плечами.

– Теперь насчет Франкенштейна. В нашем банке данных нет на него информации, вроде той, которую мы имеем относительно последних экспериментов корпорации «Сони» в области биоинженерии. Данный индивидуум подвергался почти полной реконструкции после какой‑то серьезной травмы. Аппаратная часть его организма стоила несколько миллионов в те времена, когда еще были люди, способные изготовить и установить эту начинку.

Харск кивнул.

– Есть какие‑нибудь ниточки к подозреваемому?

– Несколько шерстинок, обнаруженных на разбитом зеркале, указывают на то, что это собака.