– Врешь! – ахнул я.

Это было уж слишком. Я, разумеется, шутил, говоря о взятке. Нужно быть безумцем – предлагать взятку заместителю Генерального прокурора России. И к тому же надо хоть немного знать Меркулова.

– Нисколько, – ответил Костя. – Именно это он мне и предлагал. Только завуалированно. Хотя и довольно прозрачно.

– Давай подробности, – попросил я.

– В общем, так, – продолжал Меркулов. – Для начала скажу, что Феликс Портнов был когда то моим однокурсником. На юридическом факультете.

– М да. Жизнь – штука интересная, – заметил я.

Грязнов глянул на меня волком: помолчи, дай послушать.

– Да, – повторил Меркулов, – моим однокурсником. Только впоследствии наши дороги разошлись основательно. Он пошел в бандиты, я – в юриспруденцию.

– В бандиты? – удивился Грязнов.

– Ничего удивительного, – заметил я. – Самые лучшие бандюги всегда выходили из стен юридического факультета МГУ. Продолжай, Костя.

– Ну вот, – продолжил он. – Гремела в семидесятых годах такая банда – «Ночные волки». Может, слышали? В Москве много было о ней разговоров.

– Я что то такое слышал, – с сомнением проговорил Грязнов. Он вдруг вздохнул. – Жаль, Шурочки с нами нет больше.

Александра Романова – бывший начальник МУРа и шеф Грязнова – недавно погибла. Нам всем ее очень не хватает, не только Грязнову.

– Да, – глухо проговорил Меркулов. – Она то наверняка могла бы многое нам рассказать об этой банде. Жестокая была группа, даже по нынешним страшным временам.

– Ну хорошо, – сказал я, – так что эти «Ночные волки»? Портнов, как я понял, состоял в этой банде?

Меркулов посмотрел на меня и усмехнулся.

– Не совсем так, – сказал он. – Он не только в ней состоял, он еще был организатором и вдохновителем этой, как ты правильно говоришь, банды. Он был ее главарем.

– И его не расстреляли? – уточнил я на всякий случай.

– Его приговорили к расстрелу, – ответил Меркулов, – но потом расстрел заменили пятнадцатью годами лишения свободы. В честь шестидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции.

– И здесь большевики, – сказал я. – Сколько невинных людей ухлопали за все годы своей власти, а когда действительно нужно было шлепнуть одного гада – помилосердствовали.

– Не будь таким кровожадным, Саша, – сказал Грязнов. – На тебя это совсем не похоже. Впрочем, ты сегодня вообще на себя не похож.

Я промолчал. Что, рассказывать им о конфликте с Ириной? Обойдутся.

– Ну? – сказал Грязнов, обращаясь к Меркулову. – А дальше?

Костя пожал плечами.

– А дальше, как оказалось, Портнов очутился за границей. В Соединенных Штатах.

– Как это могло произойти? – спросил я Меркулова. – Во первых, он мог выйти из заключения только в девяносто втором году. А судя по тому, что ты тут рассказал, он уже довольно давно вкушает плоды цивилизации. Западной, я имею в виду. Во вторых, судимых в Америку не пускают. Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься, – подтвердил Грязнов. – Вообще то въезд в Штаты судимым и бывшим членам КПСС запрещен, но вспомни Япончика. Он устроил себе фиктивный брак с американкой и скрыл свои судимости. Как Портнов оказался на свободе, а затем в Штатах? Его не могли выпустить за примерное поведение раньше срока. Думаю, тут все нечисто.

Меркулов поднял вверх руку, призывая к вниманию.

– В восемьдесят четвертом году, когда у власти был Черненко, – объяснил он, – дело Портнова было пересмотрено, Верховный суд обнаружил в деле новые обстоятельства, которые возникли при расследовании другого дела.