– Один хрен! – отмахнулся Слава.

– Так или иначе, – продолжил Меркулов, – но на всякий случай я навел справки о его фирме. Ничего криминального, во всяком случае на первый взгляд. Вполне солидная фирма. И кажется, пользуется доверием наших, российских фирм. Те, к кому мы обращались за разъяснениями, говорили, что сотрудничеством довольны.

– А почему я ничего об этом не знал? – несколько уязвленный поинтересовался я, хотя понимал, что Меркулов и так уделяет мне внимания больше, чем я заслуживаю. Между мною и Костей иерархия в шесть человек: начальник Главного следственного управления и его два зама, начальник нашей следственной части и его два зама.

– У тебя своих дел навалом, – объяснил мне Меркулов. – С каких пор я должен тебя посвящать во все мелочи, которые сопровождают мою работу? Ведь я курирую не только вашу следственную часть, а всю следственную структуру России, разве не ясно?

– Если я правильно сумел тебя понять, Костя, – сказал я, – то это дело перестало числиться в разряде мелких с тех пор, как убили инкассаторов и изъяли уйму денег.

– Ты правильно понял, – согласился Меркулов. – Дело о бандитском нападении на инкассаторскую машину и прочие нападения на банки берется под особый контроль генеральным.

Я все таки не понял, какая связь между визитом Портнова и этими бандитскими ограблениями. И спросил об этом Меркулова.

– Никакой, – ответил он, как мне показалось что то скрывая. – Пока – никакой.

– Поставим вопрос иначе, – не унимался я, – какая связь между появлением в нашей стране Портнова и ограблениями?

– Это уже не один вопрос. – У Кости было ангельское терпение. – И я тебе опять отвечу – никакой.

– Нелогично, – не сдавался я. – И потом, что мы так привязались к этому Портнову? Может быть, он давно уже честный коммерсант, осознавший свое прошлое и осудивший его. А то, что он приходил к тебе, еще ни о чем не говорит – мало ли что пришло ему в голову. Мысль, что в нашей стране все коррумпированы, не так уж и безумна. Вдруг он действительно предлагал честное сотрудничество – по своим понятиям, конечно? Он, как капиталист, считал, что за информацию надо платить.

– Даю справку, – устало произнес Меркулов, и мы с Грязновым насторожились: сейчас он скажет нам что то очень важное. – В тысяча девятьсот восьмидесятом году Феликса Портнова короновали. В лагере.

– То есть он настоящий вор в законе, – уточнил Грязнов.

– Именно так, – кивнул Меркулов. – Вопросы еще есть или и так все понятно?

– Что ж вы сразу не сказали, гражданин начальник? – упрекнул я Костю.

– Да, – задумчиво проговорил Грязнов. – Воры, они и в Африке воры.

– Удивительно верное замечание, – согласился с ним я. – А в Америке они не просто воры – они… Погодите!

Меркулов и Грязнов с любопытством на меня уставились: что за мысль, мол, пришла в голову этому Турецкому?

– Погодите, – повторил я, глядя в одну точку.

Было в том, что я хотел сказать, что то странно стройное, точное, выверенное. Но что – никак сформулировать не мог, и это меня мучило.

– Погодите, – как заведенный повторял я.

Грязнов, естественно, не выдержал.

– Да чего годить то?! – рявкнул он. – Знакомых воров вспоминаешь?

Вроде глупость он сказал, а все сразу встало на свои места.

Ну конечно же.

– Итак, – сказал я с интонацией Меркулова. – В восьмидесятом Портнова коронуют. Так?

– Так, – согласился Меркулов.

– В восемьдесят втором умирает Брежнев, – продолжал я.