– При чем тут…

– Погоди, Костя, – прервал я своего начальника. – Ей богу, я на полном серьезе. Итак, в восемьдесят третьем умирает Андропов, заступает Черненко – и умным людям становится ясно, что все летит в тартарары. Что то висело в воздухе. Так? Логично?

– Саша…

– Через год воры Советского Союза решают вырвать Портнова из зоны. Они покупают кого то, от кого зависит изменение приговора, выясняются новые обстоятельства старого дела. Портнов выходит из зоны.

– Что то уж очень сложно, – с сомнением протянул Грязнов.

– Чем сложнее, тем проще, – упрямо стоял я на своем. – Зачем им Портнов? А?

– Ну и зачем?

Я сделал хитрое лицо:

– Много ли в Советском Союзе было воров в законе?

Кажется, я просто сразил их этим простым, казалось бы, вопросом.

И знаете, что сказал Грязнов? Он сказал:

– Погоди ка…

– Стоп! – сказал я. – Это я первый просил годить. Итак! Воры освобождают Портнова. Вы спросите: зачем? Так ведь ответ на поверхности. Что сделал Портнов через несколько месяцев после своего освобождения?

– Эмигрировал! – хлопнул себя по лбу Грязнов. – Конечно!

– Точно, – подтвердил я. – Уехал за границу. Тогда как раз наши органы этим и занимались: сплавляли втихую нежелательные преступные элементы в эмиграцию. Пусть, мол, там бедокурят, нечего социалистическую Родину беспокоить. Езжай, друг, в Израиль или Америку и грабь там на здоровье, убивай, насилуй, химичь, сколько твоей душеньке угодно. Так что Портнову и наши могли помочь. Я имею в виду снятие судимости и прочее. И я не удивлюсь, если именно так все и было.

– Возможно, – кивнул Меркулов.

– Ну вот! – радостно продолжил я свой бенефис. – А что все это значит, милые вы мои?

Меркулов смотрел на меня с одобрением. Он давно уже все понял, и было видно, что именно за такие минуты, как эта, он меня и любит и терпит. И сейчас он давал мне возможность выговориться до конца.

– А это значит, – самозабвенно продолжал я, – что свои Абели и Рихарды Зорге есть не только в среде разведчиков, но и в среде такой вульгарной публики, как воры в законе. И Портнов стал их полномочным посланником в США.

– Да, – пробормотал Грязнов, – это могло быть так, как ты говоришь. Похоже.

– Я просто уверен, что все так и было. Я еще не знаю, чем он там занимался, этот Портнов, в своей Америке, но я это обязательно узнаю. Одно понятно: развернулся он там основательно. Большим «авторитетом» стал. И теперь приехал сюда. Потому что, как ни прискорбно это нам признавать, Россия сегодня – настоящий Клондайк для таких проходимцев.

Я был доволен собой: выдал версию, которая ошеломила моих друзей.

Каково же было мне, когда Меркулов, глядя на меня все теми же ласковыми глазами, спокойно заявил:

– Именно эти мои соображения и убедили генерального в необходимости создания специальной оперативно следственной группы «Пантера».

Я вытаращился на него, ошеломленный услышанным. А Грязнов чересчур громко расхохотался.

– Ну и вид у тебя, – едва отойдя от своего гнусного смеха, проговорил он. – Ох хо…

– Ты знал?! – потрясенный, смотрел я на Меркулова.

– Конечно, – спокойно ответил он.

Грязнов снова расхохотался.

– Ты бы уж помолчал! – сказал я ему. – Ты же об этом не догадывался даже!

– А я и не претендую, – пожал он плечами. – Я – оперативник, а не следователь.

– Итак, подведем итоги, – резюмировал Меркулов. – Создается специальная оперативно следственная группа «Пантера», задача которой – расследование целой серии ограблений банков вообще и деятельности Портнова – в частности.