Сумерки сгущались, уже едва различался близкий — какие-то три шага — край воды. Затем оказалось, что он смотрит, наверное — уже давно, на девушку. Она лежала, разметав волосы по песку, ярко-красные губы казались в темноте совершенно черными, из-под полуопущенных век блестящие глаза внимательно следили за Джо.

Техасец сидел и молча смотрел в эти немигающие глаза, а затем руки девушки поднялись, и он склонился к ней с отстраненной легкостью человека, живущего во сне, хотя, может быть, все было наоборот — она склонилась, а он поднял навстречу ей руки, этого он тоже так никогда и не вспомнил. Песок был прохладный и мягкий, а у поцелуя оказался легкий привкус крови.

В этом мире был рассвет — но не было восхода. Открыв глаза, Джо увидел в прямоугольнике дверного проема на фоне быстро светлевшего неба усыпанную сверкающими алмазами фигуру. Мокрая девушка весело смеялась и стряхивала с ярких, как расплавленное золото, волос голубые капли воды.

— Я голодный, — заявил он, откидывая голубое покрывало и опуская ноги на пол. — Что и когда мы будем есть?

Смех мгновенно стих. Девушка еще раз тряхнула волосами, на секунду задумалась и переспросила:

— Ты что, хочешь есть?

— Не просто хочу, а умираю с голода! Ты вроде говорила, что вас кормят в Храме? На меня там как, хватит?

— Хватит. — Девушка скользнула по нему странным взглядом; отвернувшись, помолчала еще секунду и наконец сказала:

— Ладно, пошли.

— А в чем, собственно, дело?

Джо поймал ее за руку, усадил к себе на колени, шумно чмокнул в безучастные губы. И снова ощутил привкус крови.

— Да нет, ничего. — Она потрепала его по голове и встала. — Одевайся.

И снова тянулись к ним излишне любопытные ветки, снова бежали по лугу странные, сходящиеся к центру волны, снова расступались мохнатые травинки… Джо изо всех сил старался не замечать всего этого — и помимо своей воли ощущал некую зловещую силу, таившуюся под яркой, многоцветной оболочкой Царства сна.

— А что это такое ты говорила, — Техасец внезапно вспомнил странную фразу из вчерашнего разговора, — насчет выхода, который не связан со смертью?

— Я сказала: "страшнее смерти", — голос девушки задрожал. — Мы с… стараемся не… не говорить об этом выходе.

— Но если выход есть, я должен о нем знать. Расскажи, уж в этом-то нет ничего страшного.

— Ты все равно не сможешь им воспользоваться. — Она наклонила голову, завесив лицо золотой вуалью волос, и еле слышно прошептала: — Слишком уж велика цена. И еще… и еще я не хочу, чтобы ты уходил…

— Но знать-то я все равно должен, — настаивал Джо. — Расскажи.

Девушка замерла на месте, повернулась к Техасцу и застыла, глядя на него печальными, встревоженными глазами. Молчание длилось долго, не меньше минуты. Наконец она сдалась.

— Уйти можно тем же путем, каким ты пришел. Властью Слова. Можно — и нельзя…

— Почему?

— Слово гибельно — в самом прямом смысле. Я его не знаю, так что не смогла бы произнести, если бы даже захотела. Оно начертано огненными буквами на стене одного из залов нашего Храма, его неслышные обычному уху отзвуки раздаются в этом зале, и это будет до скончания веков. Тот, кто встанет перед письменами, попытается услышать Слово, а затем повторит ужасные звуки — умрет. Язык, породивший это слово, настолько чужд и враждебен всему нашему бытию, что эти звуки разорвут, уничтожат говорящего. Такой же разрушительной мощью Слово приоткрывает на мгновение врата между нашим миром и твоим, но тут есть другая, не менее страшная опасность — Слово может взломать врата иного мира и впустить сюда нечто ужасное; возможно, именно так проникло к нам когда-то Оно.