И я подумала, действительно, с чего это я, тут же Норт, так что если проблемы у кого-то будут, то явно не у нас. Так и вышло — наверху чихнул сначала один ящер, потом второй, третий изрыгнул пламя, и вся доблестная пятерка Серой стражи пошла на снижение, причём не в лес, в лесу сесть они бы не смогли, всё-таки тут деревья, а у них крылатые ящеры. И тут, едва эти приземлились где-то вдали, всё равно сломав несколько деревьев судя по треску, отчетливо разнёсшемуся по всему зимнему лесу, Норт сказал невероятное:

— Бежим.

И сорвался вперёд, увлекая меня за собой.

Мы промчались по ночному лесу, с такой скоростью, что будь тут Эдвин, он бы мной гордился, а после выбежали на пространство, где деревьев было на порядок меньше, а вот следов на снегу — ни единого.

— Пограничье, — сообщил Норт, оглядываясь.

Я тоже оглянулась — невероятно, но в лесу, который мы покинули, следов было множество, снег оставался только на ветках, примерно в полтора человеческих роста от поверхности, а тут, тут везде был снег. Нетронутый. Мягкий. Шапкой покрывающий кусты, траву, деревья.

— Пограничье, — этом отозвалась я. — А в чём разница?

Норт усмехнулся и указал на небо — там, в небе, застыло трое ящеров с сидящими на них всадниками. И застыли они над лесом, так, словно существовала какая-то невидимая черта, пересечь которую они не имели права.

— Приграничье территория Тёмной империи, Пограничье — независимая территория между Мирами Хаоса и Тёмной империей. И сюда не суются ни умертвия, ни Серая стража. Идём.

— То есть — мы суемся, — пошутила я.

— Ну это же мы, — весело ответил Норт. А затем серьёзно сказал: — Артан кое-что нашёл. И скрыл от остальных. Мы решили, что ты захочешь это увидеть.

Почему-то после его слов, я стала идти медленнее. Я, но не Норт, он уверенно тащил за собой, очень быстро рассказывая:

— Отступники очень сильно не желали умирать. Не желали настолько, что оставили схроны с отпечатками своих личностей повсюду. Несколько было найдено на территории Тёмной империи, более десятка в человеческих королевствах, один на пиратском острове. А один, как мы полагаем, наиболее поздний, здесь, на независимых территориях. И если мы всё верно рассчитали, Тадор, чей отпечаток сознания хранится здесь, уже должен тебя знать.

Норт оглянулся на медленно бледнеющую меня и пояснил:

— Это одно из последних хранилищ, Риа, оно было создано за год до гибели Тадора Шерарна, и…

Я остановилась.

Норт остановился тоже, развернулся ко мне, подошёл на шаг, обнял за талию, и… не стал ничего говорить. Он просто молчал и смотрел на меня. Я… я просто была на грани обморока, потому что… Тадора убила я. Да, ради всех тех, кто имел право жить, но всё же — убивая Ульгара Шерарна, я убила и тех, кого он поглотил — моего отца, моих бабушку и дедушку, моего дядю Тадора. И я поступила правильно, я знала это, но легче от этого мне не становилось.

— Риа, решать тебе, — Дастел моё настроение чувствовал всегда и везде, как и мою боль об утраченном.

Судорожно вздохнув, я оглянулась на Ардамский лес, потом посмотрела в небо — Серая стража держалась установленных границ, они засекли нас, но напасть уже не решались.

Вечер нерешительных личностей просто…

— За год до… — проговорила я.

То есть, мне было одиннадцать, мне тогда было одиннадцать, и я уже получила кровь кошек Хаоса, то есть дядя Тадор уже пошёл против тирании брата и старался защитить меня как мог. Это было важно, потому что схрон, в котором был дядя Тадор, ещё ничего не ведающий обо мне в принципе, обнаружили на территории Тёмной империи, и тот Тадор Шерарн был ещё на стороне отступников и вырвавшись на свободу, он активировал систему уничтожения хранилища.