|
Вскоре он был готов, спустился вниз и нашел Мотта на том же месте, где оставил. – Я полагаю, нам необязательно переходить на «ты»? – проворчал он, будто пытаясь отомстить за свою покорность. – Нет. Столько времени прошло… – Где мы проходили нашу воинскую службу? – Я проходил свою в Оранже, в полку спаги… Это было невероятно, но факт: этот маленький холодный господин носил огненно красную униформу спаги и скакал по улицам Оранжа на арабской лошади! – Пусть будет спаги, – сказал Мегрэ. – В конце концов ничто не мешает мне считать, что я тоже был спаги… Если только не заставят взобраться на лошадь… Впрочем, эта шутка, кроме автоматической улыбки, не вызвала у нотариуса из Шатонефа никакой другой реакции, он просто вежливо ожидал, когда они смогут уйти. Госпожа Мегрэ принесла чемодан, который Мегрэ брал с собой во время частых полицейских командировок. У него возникло желание обратиться к этому неодушевленному предмету со словами: «Ну, мой старик, нас заставляют заняться странным ремеслом… Теперь ты принадлежишь господину Легро и…» Госпожа Мегрэ спросила: – Когда ты вернешься? – Через несколько дней, мадам, – вмешался господин Мотт. Я обещаю вам долго его не задерживать, потому что убежден, что вскоре истина будет установлена… – Спасибо! – прошептал отставной комиссар. И он сел в машину господина Мотта, который, взявшись за руль, счел своим долгом объявить: – Ничего не бойтесь… Я никогда не езжу быстро… – Мне это абсолютно все равно… Вскоре они приехали в Орлеан и остановились на большой площади, напротив гаража. Пока нотариус ходил в гараж, Мегрэ зашел в пивную, которая славилась лучшим во всем департаменте темным пивом. – Эмильенна, Клотильда и Арманда… – декламировал он. – Нет, в середине Арманда… Эмильенна, Арманда и Клотильда… был бы очень рад посмотреть, похожи ли они на своего отца. Хотя он и ворчал себе под нос и посылал нотариуса ко всем чертям, ему все же было любопытно увидеть этот дом, прежде принадлежавший отцу и деду господина Мотта, с конторой на первом этаже, личным кабинетом на втором, с садом, потому что были садовник, семидесятилетняя служанка и юная горничная вне всяких подозрений… – Постой! – пробормотал Мегрэ себе под нос. – Он мне ни слова не сказал о своей жене! Может, она умерла! Господин Мотт вышел из гаража и стал искать своего приятеля. Не зная, что за ним наблюдают, он не скрывал беспокойства, и с его лица пропала нервная улыбочка. Наконец он заметил Мегрэ на террасе и объявил ему, что шофер с машиной будут готовы через четверть часа. Бывший комиссар воспользовался этим, чтобы выпить еще кружку, покуривая трубку на солнышке за мраморным столиком. «Если только дом мрачный, а дочки некрасивые…» Два часа спустя, выходя из самой светлой столовой, какую он когда либо видел, вслед за господином Моттом, который провел его в гостиную и предложил коробку с сигарами, он уже не пытался шутить. Возможно, он сильно удивился бы, если бы ему сказали, что он находится здесь всего часа два и еще утром ничего не слышал об Эмильенне, Арманде и Клотильде. Эмильенна протянула ему чашку кофе, делая при этом легкий приветливый реверанс и улыбаясь своей особенной улыбкой. Клотильда опустила шторы, чтобы смягчить жаркое послеполуденное солнце, и в приглушенном свете Арманда была прекрасна – непринужденна, свежа и искренна. – Если вы предпочитаете трубку… – пробормотал нотариус. Конечно, он предпочитает свою трубку! Но он не хотел ее курить из за трех молодых девушек и госпожи Мотт, которая сидела в кресле и мягко улыбалась. |
