— Ладно, это мы еще посмотрим, — сказал Фа-Кимнибол.

* * *

Несмотря на все что ему говорили, он оказался неподготовленным к изменениям, произошедшим с Танианой с лета. Она казалось постаревшей на сотню лет. Не верилось, что тусклая женщина с грустными глазами тот самый вождь, который так энергично правил городом на протяжении десятилетий. Яростные макси предшествующих вождей, висевшие за ее спиной на стене, словно насмехались над ее усталостью. Фа-Кимнибол почувствовал вину за свою жизнерадостность и силу.

— Наконец-то, — произнесла она. — Я уже думала, что ты никогда не вернешься.

— Было немало проблем, которые следовало обсудить с Саламаном, причем осторожно. И он сделал все, чтобы принять меня должны образом.

— Странный человек этот Саламан. Я ожидала, что он все еще ненавидит тебя.

— Я тоже. Но теперь все это старая история. Он был таким любящим.

— Саламан? Любящим? — Таниана изобразила слабую улыбку. — Что же, может быть. Говорят, даже джики любящие. — Она откинулась на спинку стула и голосом, который, казалось, исходил из какого-то глубокого склепа, сказала:

— Фа-Кимнибол, здесь происходило безумство, события почти вышли из-под моего контроля. Мне крайне необходима твоя помощь.

— Сестра, я никогда не слышал, чтобы ты была такой подавленной!

— Тебе известно о новой религии? Об это поклонении Кандалимону.

— Ты имеешь в виду поклонение джикам.

— Да. По правде, так оно и есть.

— Известия об этом принес на север осенний караван.

— Те, кто верят этому, — а их сотни, Фа-Кимнибол, возможно и тысячи! — заставляют меня принять этот договор с Королевой. Каждый день я получаю петиции. Они маршируют перед Президиумом. Они кричат мне на улицах. Этот мальчишка отравил умы детей за несколько недель, проведенных среди них. Клянусь богами, Фа-Кимнибол, я не хотела, чтобы его убили.

— Разумеется, Таниана, ты не имеешь никакого отношения к его смерти! — смущенно проговорил Фа-Кимнибол.

На какой-то миг ее глаза вспыхнули былым огнем.

— Нет. Нет, совсем нет. Я — убийца? Я даже не предполагала, что этот мальчишка мог причинить столько вреда. И он был любовником Нилли. Неужели ты считаешь, что из-за этого я желала его смерти? Нет, брат, к этому я не имею никакого отношения. Мне бы хотелось узнать, кто это сделал.

— Ее любовником? — спросил Фа-Кимнибол.

— Ты не знал? Они были партнерами по спариванию и партнерами по сношению. Мне казалось, что об этом было известно всем.

— Сестра, я несколько месяцев отсутствовал.

— Похоже, обо всем остальном, произошедшем здесь, ты осведомлен.

— Ее любовником, — повторил все еще потрясенный Фа-Кимнибол. — Я никогда об этом не задумывался. Но теперь это очевидно! Тогда странно, что после его смерти она не сошла с ума. — Он покачал головой. Казалось необычным, что у дочери брата вообще был любовник после того, как она всегда держалась в одиночестве. «Но выбрать этого джикского парня… как это на нее похоже, — подумал он. — И потом его смерть. Как это печально».

— Боги немилосердны к этой девочке, — сказал он. — Столько волнений не должно тревожить столь юную душу. Могу предположить, что она теперь сторонница новой религии?

— Не особо, насколько я слышала. Да, по всем правилам она должна была ею стать. Но мне сообщают, что все свое время она проводит в своей комнате в Доме Накабы и почти не выходит.