Папа разговаривал с гостями, улыбался, но когда никто, кроме Витара, не видел, вздыхал и шепотом делился с сыном тем, что в женитьбе на принцессе есть свои минусы. А еще обещал узнать, кто «их всех» позвал, и оторвать доброжелателю голову. Витар подумал, что это, наверное, Лара, но отцу говорить не стал: Лара ему нравилась с головой.

Потом появился сидэ Миаллан. Вообще-то Витару, как идущему, эльф давно разрешил называть себя просто Гайли, но мальчишка пока не отваживался на панибратский тон. Пра-пра удивился, увидев среброволосого, но тот сказал, что у него отпуск, и тут он неофициально, как и величество. А Витару сообщил на ухо, что в такой ситуации доктор не помешает. Мальчик предложил сидэ Миаллану пойти наверх, но эльф рассмеялся и сказал, что он - совсем другой доктор, и внизу от него будет больше толку. Затем поинтересовался, как давно у папы проявились первые «симптомы». Витар не знал, что это такое, и Гайли перефразировал вопрос: спросил, давно ли отец ест тарталетки вместе с салфетками. Тарталетка была первая, и салфетку папа тут же выплюнул, но Витар припомнил заварник и поглядел на часы. Оказалось, что прошло всего полчаса, и мальчик сам удивился, как много всего случилось за это время, кроме самого главного.

Стоило об этом подумать, как в гостиную зашел Рин. Все повернулись к нему, и тэр Эн-Ферро спросил, все ли в порядке. Рин сказал, что нет, и гомон смолк, а папа побледнел. Тогда Рин помахал перевязанной рукой и сообщил, что она его укусила - разве же это нормально? Все облегченно выдохнули (и Витар - тоже) и на несколько голосов уверили молодого карда, что да. Рин обиженно надулся, отобрал у величества бокал, залпом выпил и снова ушел.

А Витар все-таки уснул...

10

10

Итак, ворон на дереве было три.

Эвил поглядел на них, потом - на свои носочки и скорбно вздохнул. Стянул с головы чепчик и протянул эльфу.

- Подержи пока.

Примерился к птицам, подняв над головой руку, и вздохнул снова: пальцы дрожали. То ли все еще после вчерашнего, то ли уже от холода.

- Всех не накрою, - признался он. - Разве что вместе с деревом... и к демонам в бездну!

- Не, не надо в бездну, - затряс головой Ленир. - Мне феникс живой нужен. Очень нужен.

- А мне, думаешь, не нужен? С живым фениксом и я живее буду. Матери принесу, скажу, охотился всю ночь. Может, и поверит... Если в сторону дышать.

- Матери? - переспросил принц. - Мать тебя и без феникса простит. Ну, повоспитывает немного - переживешь. А мне грозились уши отрезать...

- Полностью? - уточнил Эвил.

- В смысле?

- Ну, если не полностью и аккуратненько так... Вот тут вот...

- Отстань! - Ленир отбил что-то вычерчивающий вокруг его уха палец. - Думай, как ворон ловить будем.

- А что тут думать? Никак. Могу наугад одну сбить, может, повезет.

- А если не повезет? Нет, так не пойдет. Нужно всех. Или определить как-то, которая из них - наша.

- Поближе бы их подманить, - предложил Эвил, прыгая с ноги на ногу. - Тогда я попробовал бы. А так - не вижу.

- Сбегать к Эйли, пусть зерна даст, сыпанем им?

- Пока будем туда-сюда бегать, они улетят. Вот, гляди, уже собираются. Сейчас надо. Может, ты попробуешь их как-то?..

- Как?

- Э-э... - огневик присмотрелся к принцу. - Эльфийская магия? Говорят, вас звери-птицы слушаются. У меня книга в детстве была, там юная эльфийская дева пела песню, и к ней сбегались все обитатели леса. Слышал эту историю? Мачеха хотела ее убить, и дева нашла убежище у гномов...

- Издеваешься? - подозрительно прищурился Ленир. - Я не маг - это раз. И не юная дева, если ты еще не заметил. У меня и гномов знакомых нет...

- Но петь-то ты умеешь?

Одна из ворон громко каркнула и захлопала крыльями.

- Это последний шанс, - без единого намека на шутку продолжил Эвил.