Амаба уселся на корточки и закурил длинную трубку.

Юные негритянки наполнили пальмовым вином бутылочные тыквы, и Ора-Ито грациозно чокнулся с гостями.

Тотор смотрел во все глаза. По правде сказать, все выглядело не так уж и страшно, хотя вокруг хижины повсюду были разложены человеческие черепа, но ведь здесь могло быть и что-то вроде колумбария.

Смеялись, пили, пели. Вождь взял свой балафон — инструмент, напоминавший одновременно банджо и барабан, и, вооружившись двумя маленькими палочками с каучуковыми наконечниками, извлек из него, и довольно удачно, какую-то мелодию. А колдун за его спиной в такт позвякивал колокольцами.

— Любезный вождь! — начал Тотор, вставая. — Ты, безусловно, очень мил, и если бы я не подозревал в тебе охотника до человечинки, то, право же, питал бы к тебе искреннее уважение. Поскольку я спас жизнь твоему дурачку-сыну, который попал как кур в ощип, полагаю, у тебя нет более оснований задерживать нас и заставлять выслушивать твое треньканье, которое к тому же в подметки не годится даже «Миньоне» Амбруаза Тома. Итак, я и Меринос, или Меринос и я рады выразить тебе нашу глубочайшую признательность и засвидетельствовать свое почтение.

Меринос вырвался наконец из жарких объятий мадам, и молодые люди приветствовали вождя с самым что ни на есть дружелюбным видом.

— Я страшно проголодался, — сказал вполголоса Меринос.

— Эти животные, кажется, не собираются нас кормить. Но что это?

С улицы донеслись таинственные звуки: будто полсотни коров разом замычали по сигналу невидимого смычка. Завываниям вторил радостный визг.

Дверь отворилась, и на пороге появилась негритянская процессия: шеи у некоторых были стиснуты железными ошейниками, в руках все держали большие блюда, до краев наполненные красным мясом под соусом. В воздухе поплыл приятный аромат.

Колдун крикнул что-то на своем наречии, причем возглас этот до странности был похож на типичное парижское «Налетай!», если только забыть о том, сколько тысяч километров отделяло эту деревушку от Монмартра. Да, странные все же бывают совпадения… Блюда опустили на землю перед супругами Амаба. Вождь красноречивыми жестами пригласил гостей к трапезе. Присутствовавшие здесь же человек двенадцать приближенных сгрудились вокруг аппетитного кушанья.

Но тут случилось непредвиденное.

Амаба по локоть запустил руку в мясное месиво, вытащил громадный кусок и поднес его к губам Тотора, настаивая, чтобы гость открыл рот. Мадам, опекавшая Мериноса, пыталась попотчевать таким же способом и его.

Крайне раздраженный навязчивостью женщины, чей вид вызывал внутреннее содрогание, Меринос оттолкнул ее руку, быть может, слишком грубо, в результате же почтенная дама повалилась на спину. Галантный кавалер Амаба поднялся во весь свой исполинский рост и, схватив двухметровый клинок, занес его над головой неосмотрительного гостя.

К счастью, видевший все Тотор вовремя помог мадам Амаба подняться и учтиво усадил ее на место. Поняв свою ошибку, Меринос низко поклонился хозяйке и униженно обнял ее колени, прося прощения.

Не суйся в чужой монастырь со своим уставом!

Тем временем колдун осторожно взял клинок из рук вождя и успокоил его, видимо, заверив, что белый человек вовсе не хотел оскорбить мадам Амаба.

Официальный обед начался.

Как известно, в слоновьей туше тысячи две фунтов мяса. По меньшей мере треть причиталась вождю. Остальное отдавали народу.

Тотор и Меринос с изумлением наблюдали, как горы съестного исчезают в бездонных желудках чернокожих мужчин, женщин, вечно голодных ребятишек, которые хватали мясо пятерней, ногтями рвали его на части. Потрясающее зрелище жуткого обжорства!

Друзья успели здорово проголодаться и поначалу старались не отставать от хозяев. Однако вскоре поняли, что это им не под силу.