— И что за горе? — спросила я, уже начиная подозревать, что и с кем могло произойти.

Би покрутилась на стуле влево-вправо.

— У нее сын утонул.

Тут у меня глаз задергался. У Ласлоу был еще один сын? Или этого подняли из могилы?!

— Ой, не смотри так. Его откачали… Ну, насколько это было вообще возможно. Сердце запустить удалось, однако целители констатировали смерть мозга. Но профессор Ласлоу отказалась отключить ребенка от аппаратов жизнеобеспечения наотрез, и его с год так держали, — продолжила повесть о трагическом прошлом профессора моя подруга. — Говорили, так овощем мальчик и останется, и даже если однажды придет в себя, ждать, что он будет полноценно жить, не стоит. Однажды до нас дошел слух, что сын Ласлоу в себя все-таки пришел, однако добрей карга не стала, так что мы предположили, с пацаном все действительно ужасно. Но, по крайней мере, ногами передвигает, в его случае это уже огроменный плюс. Как он вообще?

Да уж, история, конечно, вышла не очень веселая. Выходит, Уилли таким вот сделал несчастный случай? И мамаша посчитала, что неполноценный сын ей самой не так уж сильно нужен, и держала Уилли в доме взаперти? А зачем тогда выпустила сейчас?

— Ну, — задумчиво протянула я, не зная, как именно оценивать состояние сына профессора Ласлоу, — он как ребенок совсем. Добрый, наивный, беспомощный совершенно. Но вроде бы сам сдал экзамены в университет. Я и подумать не могла…

Ну, хорошо еще, что хоть таким очнулся. Если альтернатива — вегетативное состояние, наверное, за Уилли можно только порадоваться, еще легко отделался. И все же как можно игнорировать собственного ребенка, даже если он перестал соответствовать твоим ожиданиям и этого уже не изменить?

— И чего ради ты вдруг начала возиться с деточкой Эльзы Ласлоу? Решила пробиться у нее в любимицы? — иронично осведомилась Блэр, по-птичьи наклонив голову набок. — Если так, зря, я у нее один семестр занималась, и то поняла, что она идейно ненавидит все живое.

Лучше чем Сандерс, наверное, никто на моей памяти не описывал профессора Ласлоу.

— Да я не для нее стараюсь. Подозреваю, если до грымзы дойдет, что вожусь с Уилли, она мне устроит такую счастливую жизнь, что до смерти не забуду, — поморщилась я, предвкушая ту бурю, какую может устроить профессор Ласлоу, когда узнает. А рано или поздно, узнает ведь… — Но парня жалко. Ему действительно нужен друг. Мать на него как будто рукой махнула.

Блэр прыснула в кулак.

— Вот уж точно «мама Вэл». Тебе только бы нянчить.

Ну, что поделать, если меня всю жизнь тянуло кого-то опекать? Но ведь Уилли действительно некому помочь. Никому кроме меня он был сейчас не нужен, ну, разве что декан за ним приглядывает, но черт его разберет, ради чего Дину Куперу вздумалось облагодетельствовать сына своей подчиненной.

Об убийстве Блэр говорила неохотно, осторожничала и с каждым словом все больше и больше мрачнела, из чего я предположила, что с расследованием у полиции не клеится. Впрочем, прошли всего один сутки, стоило ли рассчитывать на прорыв в расследовании за такой короткий срок? Я, конечно, не была специалистом в сыске, но подозревала, что редко когда убийцу удается найти в течение одного дня.

— Ты не понимаешь, — проворчала Сандерс, когда я попыталась ее успокоить. — Пока мы тут догадки строим и ищем улики, может пострадать еще кто-то. А ничего, ну совсем ничего не не удается выяснить! Человеку голову оторвали едва не посреди кампуса, но ни свидетелей, ни улик, вообще ничего! Кто бы ни убил Хелленберга, он даже в поле зрения камер слежения не попал!

Би выглядела такой вымотанной и расстроенной, что я даже ляпнула первое, что пришло в голову, лишь немного ободрить подругу:

— А ты брось конфету через плечо и загадай желание Тому-что-из-леса.