— Хватит. Останови колесницу. Я желаю пересесть в носилки и удалиться обратно во дворец. Устал от этого военного смотра. Старость догнала меня, князь.

— Нет, государь, ты еще крепок и принесешь немало пользы нашему народу.

— Ты пойдешь со мной. Нужно написать письмо князю Секененра. И я желаю, чтобы ты исполнял обязанности моего писца.

— Как велишь, так и будет, государь, — Ваджед остановил колесницу и к ним тут же подбежали слуги.

Царю помогли сойти с повозки.

— Дать армии три дня отдыха! — провозгласил Апопи. — Три дня никаких учений! И все эти три дня угощать моих солдат вином из царских погребов! Это моя воля!

Военачальники и вельможи склонили головы в знак покорности, хотя царский виночерпий остался недоволен такой щедростью царя, и в уме стал подсчитывать, во сколько это обойдется государственной казне.

— Ваджед, ты сядешь вместе со мной в мои носилки, — приказал царь. — Мне нужно с тобой поговорить.

Уже в носилках, когда восемь дюжих рабов подняли их, Апопи обратился к Ваджеду:

— В стенах дворца стало невозможно разговаривать, друг мой. Жрецы узнают обо всем, что я говорю.

— Но жрецы Сутеха и других богов нам не враги, государь. Они твои верные слуги.

— Слуги? Ты веришь в это, Ваджед? Слуги слушают волю господина и исполняют её. А жрецы имеют мнение отличное от моего. Они указывают мне на то, что это воля богов. А эта воля выше моей. Разве это слуги?

— Можем ли мы не верить в богов, государь?

— Но разве жрецы боги? Разве сам Апоп великий змей говорит с ними?

— Жрец Апопа утверждает это, государь.

— Жрец Апопа утверждает то, что ему выгодно утверждать. Он слуга царя и должен ему повиноваться. Но он и слуга богов. А бог Апоп выше меня. Так говорит жрец. И князья шасу готовы повиноваться воле бога Апопа, а не царя Апопи.

— Разве твоя воля так противоречит воле бога, государь? Великий гик не может желать зла своему народу.

— Это зависит от того, Ваджед, как понимать зло. Жрецы жаждут войны, которую я не хочу допустить. Для них мир зло, а война добро. Вот я и не желаю делиться с ними своими мыслями. Они не желают меня понимать, хотя я сейчас единственный здравомыслящий человек во всей этой стране.

— Единственный? А меня ты таковым не считаешь, государь?

— Ты обманут и сбит с толку жрецами, как и многие другие, друг мой.

Ваджед задумался над словами Апопи. В этот момент ему стало жалко царя, который был так одинок в своей борьбе. Что он может против жрецов? Князья шасу легко найдут иного царя при необходимости…

На корабле финикийского купца. Из Южного Египта в Северный.

На корабле финикийского купца Эбана переговорил в Дагоном о порученном ему деле. Купец был явно не в восторге от задания князя Секененра, и его наследника принца Яхмоса, но ослушаться не посмел.

Дагон был купцом и умел получать прибыль от своих торговых предприятий. Это дало ему богатство и положение в Финикии. Но совсем недавно он начал добавлять в свои предприятия и разные авантюры.

Он понял, что торговля может давать и больше прибыли, если умело вмешаться в межгосударственную политику. А в Египте назревали большие события. Князья Юга были готовы сцепиться с гиксами из Авара. Им будет нужно оружие и лошади. Им понадобятся наемники. И это может доставить на своих кораблях он. И если князья Юга это получат, то может начаться большая война, а война принесет много прибыли купцам.

Однако обратная сторона риска совсем не радовала Дагона. Подставлять свою шею под удар он не любил.

Купец сказал Эбане:

— Тебе не стоит сходить с корабля слишком часто, юноша.