— И самую странную, — добавил Романцев, поднимаясь со стула.

— Да, чертовски странную, — добавил Стоун.

Часть стены ушла вниз, открыв дверной проем. Стоун кивком пригласил Романцева следовать за ним.

— У нас один шанс из ста, а возможно, и меньше. Ваша задача, Романцев, использовать этот шанс и сделать это прежде, чем до вас доберутся.

— Не пугайте меня, Стоун, — буркнул Романцев, направляясь к выходу. — Я и так уже мертв.

7

— Здесь вы будете работать.

Романцев посмотрел по сторонам и неодобрительно покачал головой. Помещение, в котором они оказались, было почти точной копией комнаты, которую они только что покинули. Стены, покрытые светло‑серым пористым материалом, сливались с молочной белизной пола и потолка. Помещение напоминало операционную палату в госпитале, из которой предварительно вынесли все оборудование, а хирургический стол заменили обычным, письменным. На его черной матовой поверхности размещались четыре стопки из разноцветных папок. Рядом стояло кресло, обтянутое белоснежной кожей. В противоположном углу комнаты находился еще один стол, чуть меньших размеров, и два стула из светлого пластика. Романцев еще раз обвел глазами комнату, но к увиденному при первом осмотре добавить было нечего.

— Я скоро начну страдать клаустрофобией, — пожаловался он сам себе. — Послушайте, Стоун, у вас что, нет средств прилично обставить пару комнат? Мне здесь не нравится. Это помещение смахивает на морг.

— Я готов снять на год номера «люкс» в лучших отелях мира, если это хоть как‑то поможет делу.

Стоун показал рукой на стул, а сам уселся на другой.

— Внимательно смотрите за моей рукой, — попросил он и коснулся пальцами стены чуть повыше торца стола. Только сейчас Романцев заметил две небольшие матовые пластины, сливавшиеся из‑за своего цвета с поверхностью стены.

— Я научу вас добывать пропитание, — заявил Стоун, и вслед за его словами в стене появилась ниша.

— С такой техникой мы поборем всех негодяев, — засмеялся Романцев и извлек из ниши поднос. На подносе стоял кофейник, приборы для кофе и молочница со сливками. Но больше всего его обрадовало наличие пачки «Кэмела», зажигалки и пепельницы. Он выставил все это на стол и вопросительно посмотрел на Стоуна.

— Угощайтесь, — сделал широкий жест Стоун, но, увидев, что Романцев первым делом потянулся к сигаретам, он поморщился и принялся сам разливать кофе.

— Вы так и не побороли своей дурной привычки. Курите, курите... — махнул он рукой, перехватив взгляд Романцева.

— Моему здоровью уже ничто не повредит, — философски заметил Романцев и сделал первую затяжку, от которой у него слегка закружилась голова. Справившись с приступом тошноты, он спросил:

— И что дальше?

— Дальше? Когда мы допьем кофе, вы поставите посуду на поднос и нажмете сенсор. Все это отправится в утилизатор. Если вам понадобится обед, можете опять вызвать лифт. Вам что‑нибудь пришлют. Затем отправите использованную посуду в утилизатор. И так далее. Над другим столом находится точно такая же пара сенсоров, они понадобятся вам, когда надумаете принять душ или отправить естественные нужды. Кровать вам не понадобится, на сон времени нет.

— Ясно, — кивнул Романцев. — У вас слишком большие расходы на посуду, поэтому вы экономите на мебели.

— Итак, — спросил он уже серьезным тоном. — Я в очередной раз вынужден задать вопрос: зачем я вам понадобился, Стоун?

— Вы разве еще не поняли? — изобразил огорчение Стоун.

— Догадываюсь, — скупо улыбнулся Романцев.