Если с ними ничего не случится и они опять не завязнут, вечером он будет дома. От этой мысли радостно и тревожно сжалось сердце.

Встреча

Груды кирпичей. Камни фундаментов. Черные трубы. Редко где уцелели один-два дома.

Со страхом и недоумением смотрел Ваня по сторонам и не верил своим глазам. С трудом и только по памяти узнавал он родные места, где вырос, учился.

Давно ли здесь стояла школа, а сейчас развалины. Тут был магазин. Там райсовет…

Все уничтожила злая воля врага.

— Подожди, — сказал юноша, тронув водителя за плечо. — Я приехал.

Машина остановилась как раз на перекрестке. Отсюда был виден их дом, но Ваня боялся взглянуть в переулок.

— Легкая у тебя рука, дружок, — сказал шофер. — Наверно, в жизни здорово везет. Верно?

— Не знаю…

— А вот помяни мое слово… Я сразу заметил. Как ты в машину сел, так словно после ремонта пошла…

Ваня посмотрел в переулок и уже не слышал, о чем дальше, говорил спутник.

«Дома нет. Что там произошло? Разбомбили? Сожгли? Что стало с матерью, дедом? Убиты? Угнаны в Германию?»

Плохо соображая, он попрощался с водителем. Тот, по выражению лица, понял, что с попутчиком случилось неладное, и долго смотрел, как юноша нетвердой походкой поплелся в переулок.

Вот здесь стоял дом. Сейчас остался только фундамент. Даже труба, и та свалилась. Изгородки нет. Вместо сарая ровное место. В конце сада уцелела баня.

«А что если…» — Ваня быстро прошел через сад, не обращая внимания на низкие сильные кроны яблонь, отросшие за последние два года, и остановился перед дверью бани.

Справа от двери лежали свежие щепки и приготовлены дрова. Слева стояли два бочонка с водой, в которых мокли прутья.

Осторожно открыв дверь, он разглядел в предбаннике столик с посудой. На стене висели полотенце и какая-то одежда.

Оставив чемодан и мешок, он сделал два шага и открыл следующую дверь. В полумраке бани он увидел постланную на полке постель. В углу сидел дед и плел корзину.

— Анна, принеси-ка мне прутьев, — сказал он, подняв голову. — Где ты столько времени пропадала?

У Вани больно кольнуло в сердце и к горлу подкатил комок.

Дед его не видел.

— Дедушка, это я… — глухо сказал он.

Старик откинулся в угол, словно его ударили по лбу, но, сейчас же овладев собой, медленно поднялся.

— Кто там пришел?

Ваня подошел к деду и взял его за руку.

— Здравствуй, дед, — сказал он, глотая слезы. — Это я… Ванюшка… Не узнал?

— Ваня… Вот и приехал! Дождался я тебя, голубчик. Узнал, внучек, узнал… Да видишь, вот… Совсем плохо вижу.

Он привлек к себе внука и погладил по голове.

— Как немцев прогнали, так всё поджидал.

— Ну и хорошо. Дождался.

— Теперь дождался… Какой ты стал большой… Мать не узнает.

— А где она?

— На работе. Скоро вернется. Садись, Ванюша, рядышком.

— Что ты делаешь?

— Да вот со скуки корзинки плету. Володя мне прутьев заготовил, вот и плету.

— Ты совсем не видишь, дедушка?

— Плохо, Ванюша. Как дом сгорел, с той поры и ослабли глаза. Да ничего. Ты теперь моим глазам подмога. Дождался тебя, ну и хорошо. Садись да выкладывай, что за это время видел да узнал.

Они сели на скамейку, куда Ваня раньше прятался от пара в бане.

— Про Степана ничего не слышал?

— Я нашел его, дедушка.