В первую ночь, проведенную неподалеку от Рунниенской Переправы, Мэт отправился к Алудре. Рядом со своим ярко-голубым фургоном она отгородила тряпичной восьмифутовой стеной небольшой участок для запуска фейерверков. Когда Мэт откинул полог входа и нырнул внутрь, женщина выпрямилась и воззрилась на вошедшего. В свете фонаря, стоящего на земле, Мэт разглядел, что в руках она держит темный шар размером с арбуз. Рунниенская Переправа заслуживала лишь одного ночного цветка. Алудра открыла рот, чтобы выставить непрошеного гостя вон. Даже Люка не было дозволено сюда входить.

– Пусковые трубы, – быстро проговорил Мэт, указывая на окованные металлом деревянные трубы ростом с него и диаметром в фут, установленные на прочные деревянные основания. – Для этого тебе и нужен лудильщик. Чтобы отлить пусковые трубы из бронзы. Только мне не понятно зачем.

Странная мысль, если учесть, что деревянную трубу без особого труда могут поднять двое мужчин и спокойно погрузить в фургон, где хранились все остальные запасы Алудры. А для погрузки бронзовых труб потребуется ворот. Но это единственная причина, которая пришла Мэту в голову.

Свет фонаря падал на женщину сзади, и поэтому Мэт не мог видеть выражения ее лица. Алудра довольно долго молчала.

– Какой умница, – наконец произнесла она. От легкого движения головой ее украшенные бусинами косички мелодично защелкали. Она засмеялась низким, грудным смехом. – Мне стоит следить за своими словами. Я всегда попадаю в неприятности, когда даю необдуманные обещания сообразительным молодым людям. И не думай, что я стану раскрывать пред тобой тайны, которые заставят тебя покраснеть. Не сейчас. Ты и так уже жонглируешь двумя женщинами. И я не позволю тебе жонглировать мной.

– Так я прав? – ему едва удалось скрыть недоверчивые нотки.

– Да, – ответила она. И бросила ему шар, скрывавший ночной цветок!

Выругавшись от неожиданности, Мэт поймал его и осмелился снова начать дышать, только когда удостоверился, что надежно сжимает шар в руках. Его поверхность была из плотной кожи, с одной стороны виднелся запал. Мэт знал кое-что о фейерверках поменьше, они взрывались либо от огня, либо от соприкосновения содержимого с воздухом. Правда, однажды ему удалось распотрошить одну петарду без последствий. Но разве можно предсказать, от чего взорвется такой здоровенный ночной цветок? Та петарда, что он вскрыл, спокойно умещалась в ладони. Ночной же цветок такого размера разнесет его и Алудру на куски.

И тут Мэт почувствовал себя дураком. Разве стала бы она бросаться фейерверками, если бы это было опасно? Он принялся перекидывать шар с ладони на ладонь. Старательно пытаясь не охать от ужаса при каждом движении. Просто чтобы хоть что-то делать.

– И как же бронзовые пусковые трубы сделают из фейерверков грозное оружие? – Именно это и нужно было Алудре, оружие против Шончан, чтобы отомстить за уничтожение гильдии Иллюминаторов. – Они и так мне кажутся весьма внушительными.

Алудра отняла у Мэта ночной цветок, бормоча что-то о неуклюжих олухах, и, перевернув шар, принялась рассматривать его кожаную поверхность. Видимо, не так уж все и безопасно.

– Добротная пусковая труба, – заметила она, удостоверившись, что кожаная поверхность не повреждена, – отправит этот шар шагов на триста вверх. Если верно рассчитать мощность заряда. Или запустит снаряд вдоль земли намного дальше, если установить трубу под нужным углом.