Глаза Джиллари при виде Илэйн расширились, и она со стуком рухнула на колени. Бывшая дамани пыталась сжаться в комочек на полу, но Кара взяла ее за плечи и мягко заставила подняться на ноги. Илэйн старалась не показывать своей неприязни и надеялась, что, если ей это не удастся, все сочтут это за недовольство от всех этих падений ниц и ползаний на коленях. Отчасти так и было. И как только можно хотеть снова надеть ошейник? Илэйн опять услышала голос Лини и поежилась. Ты не поймешь другую женщину, пока год не проносишь ее платье. Но чтоб ей сгореть, у нее нет ни малейшего желания одалживать у Джиллари наряды!

– Не надо так, – пояснила Кара. – Мы делаем вот так! – Она присела в реверансе, по правде говоря, не особенно грациозно. До того как попасть в плен к Шончан, она не видела города с населением больше чем пара сотен человек. Спустя мгновение рыжеволосая женщина тоже раскинула свои темно-синие юбки, однако куда более неуклюже. Она едва не упала и залилась ярким румянцем.

– Джиллари просит прощения, – почти прошептала она, сложив руки на животе. Она продолжала кротко смотреть в пол. – Джиллари постарается запомнить.

– «Я», – поправила Кара. – Помнишь, что я тебе говорила? Это я называю тебя Джиллари, а ты должна говорить про себя «я». Попробуй. И посмотри на меня. У тебя получится! – Она словно подбадривала ребенка.

Шончанка облизнула губы и искоса посмотрела на Кару.

– Я, – тихо проговорила она. И тут же расплакалась: слезы катились по ее щекам быстрее, чем она успевала вытирать их пальцами. Кара обняла ее и принялась успокаивающе нашептывать. Она сама едва не плакала. Авиенда переступила с ноги на ногу. Дело не в слезах – мужчины и женщины Аийл открыто плакали, когда видели в этом необходимость, но у них не принято держаться за руки на людях.

– Почему бы вам не прогуляться вдвоем? – предложила Реанне, ласково улыбаясь парочке, отчего морщинки в уголках ее глаз стали заметнее. У нее был певучий красивый голос. – Я разыщу вас, и мы сможем поесть вместе.

Обе сделали книксен – все еще всхлипывающая Джиллари тоже – и отправились прочь. Кара обнимала за плечи худенькую шончанку.

– Если вам нужно, миледи, – сказала Реанне, прежде чем они успели отойти даже на пару шагов, – мы можем поговорить по дороге в ваши покои.

Лицо женщины оставалось спокойным, а тон не придавал словам никакого особого смысла, и все же Илэйн стиснула зубы. Усилием воли она заставила себя расслабиться. Нет смысла глупо упрямиться. Она действительно промокла. И начинала дрожать, хотя день едва ли можно назвать холодным.

– Отличная мысль, – ответила она, подбирая свои промокшие серые юбки. – Пойдемте.

– Мы могли бы прибавить шагу, – едва слышно пробормотала Бергитте.

– Мы могли бы и пробежаться, – откликнулась Авиенда, даже не стараясь говорить тихо, – заодно и подсохли бы.

Илэйн проигнорировала оба замечания и с достоинством заскользила вперед. Если бы сейчас на ее месте была ее мать, то такой шаг можно было бы назвать королевским. Илэйн не была уверена, что достойно справляется с задачей, но бежать по дворцу не собиралась.