|
Никакой спешки. Один факт, что она куда-то торопится, может породить десяток, а то и сотню различных слухов о каком-нибудь ужасном происшествии, причем один мрачнее другого. И так уже слухи разлетаются от любого сквозняка. И худший из них был о том, что город вот-вот падет, а она собирается спастись бегством, прежде чем это случится. Нет, ее должны видеть только абсолютно невозмутимой. Все должны знать, что она совершенно уверена в себе. Даже если это все будет чистой воды блефом. Еще что-нибудь в таком духе, и можно сдаваться на милость Аримилле. Боязнь поражения проиграла почти столько же битв, сколько и слабость, а Илэйн не может позволить себе проиграть ни единого сражения.
– Я думала, Капитан-Генерал отправила тебя на разведку, Реанне. Бергитте обычно использовала двух женщин из Родни в качестве разведчиков, – тех, что не могли открыть портал, в который пройдет телега; однако, собравшись в круг, женщины из Родни были в состоянии создать врата, достаточно большие, чтобы переместить солдат или товары на продажу. Поэтому Бергитте объединила вместе тех шестерых, кто владел Перемещением в полной мере. Армия, осаждавшая город, не была для них помехой. Только вот платье Реанне, ладно скроенное из тонкой голубой шерсти, хоть без особых украшений, если не считать круглой броши из красной эмали, скалывавшей высокий воротник, едва ли подходило для проведения разведки на сельской местности. – Капитан-Генерал считает, что разведчикам иногда нужен отдых. В отличие от нее самой, – ровным голосом прибавила Реанне и, выгнув бровь, взглянула на Бергитте. Узы донесли короткую вспышку раздражения. Авиенда почему-то засмеялась. Илэйн никак не могла научиться понимать аийльский юмор. – Завтра у меня снова вылазка. Я будто бы вернулась в те далекие времена, когда была торговкой посудой на муле. – Все члены Родни за свою долгую жизнь перепробовали множество занятий, потому что приходилось постоянно менять место жительства и род деятельности прежде, чем кто-то замечал, как медленно они стареют. Самые старшие из них владели полудюжиной различных ремесел, а то и больше, с легкостью переключаясь с одного на другое. – Я решила провести свободный день, помогая Джиллари определиться с фамилией, – Реанне поморщилась. – По обычаю, когда на девочку надевают ошейник, Шончан вычеркивают ее имя из списков семейства и бедная женщина чувствует, что не имеет права на имя, с которым родилась. Имя Джиллари ей дали вместе с ошейником, но она хочет его сохранить. – У меня столько причин ненавидеть Шончан, что их и не сосчитать, – горячо проговорила Илэйн. И тут с опозданием поняла, в чем же, собственно, дело. Обучение реверансам. Выбор фамилии. Да сгореть ей на месте, с этой беременностью она скоро окончательно отупеет! – Когда Джиллари отказалась от ошейника? Всем совсем необязательно знать, что она сегодня туговато соображает. Выражение лица собеседницы не изменилось ни на йоту, но она выдержала достаточно долгую паузу, чтобы Илэйн поняла – уловка не сработала. – Сегодня утром, сразу после того как вы и Капитан-Генерал покинули дворец, иначе бы вас сразу же известили, – поспешно продолжила Реанне, так что у Илэйн не осталось времени дуться. – Есть еще не менее хорошие новости. Ну, по крайней мере, в какой-то степени. Одна из сул’дам, Марли Нойчин, – помните? – признала, что видит потоки. – О, вот это действительно хорошие новости, – прошептала Илэйн. – Просто отличные. Пусть осталось еще двадцать восемь упрямиц, но теперь с ними будет проще, раз одна уже сломалась. Илэйн наблюдала попытку убедить Марли в том, что та может научиться направлять и уже видит потоки Силы. Но полненькая Шончанка отпиралась до последнего, даже когда начинала плакать. – Я сказала, «в какой-то степени», – вздохнула Реанне. |
