– Ранд, ты в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Лойал, навинчивая серебряную крышку, на которой были выгравированы листья, на горлышко чернильницы. Стекло, из которого сделали эту чернильницу, было настолько толстым, что оно могло выдержать все, чуть ли не сильный удар о камень, но Лойал обращался с ней, как с самой хрупкой вещью на свете. В его огромных ладонях она такой и казалась. – Сыр на вкус был не очень, а ты съел приличный кусок.

– Все хорошо, – откликнулся Ранд, но Найнив не обратила на его слова ни малейшего внимания. Она встала с кресла и молниеносно скользнула через комнату – только взметнулись голубые юбки. Мурашки побежали по коже Ранда, когда Найнив обняла саидар и сжала руками его голову. Мгновением позже накатила ледяная волна. Эта женщина никогда не спрашивала разрешения. Временами она вела себя так, словно оставалась Мудрой в Эмондовом Лугу, а он следующим утром должен был вернуться на ферму.

– Ты не болен, – констатировала она, в ее голосе слышались нотки облегчения. Несвежие продукты вызывали разнообразные болезни среди слуг, и часть этих недугов оказывалась весьма нешуточной. Если бы не присутствие Айз Седай и Аша’манов, готовых помочь Исцелением, люди просто-напросто умерли бы. Не желая тратить лишний раз скудные средства господина и выбрасывать еду, слуги питались тем, чему самое место в мусорной куче. И все увещевания Кадсуане, Найнив и других Айз Седай оказывались бесполезными. Покалывание на секунду задержалось вокруг двойной раны на левом боку.

– А вот эта рана у нас без улучшений, – нахмурилась Найнив. Она пробовала ее Исцелять, но преуспела не больше, чем Флинн. Это ее очень расстроило. Любую неудачу Найнив воспринимала как личное оскорбление. – Как же ты вообще встаешь? Рана должна причинять нестерпимую боль.

– Он делает вид, что ничего такого нет, – ровным голосом проговорила Мин. О да, разговор ему предстоит длительный.

– Хоть лежи, хоть стой – все равно болит, – ответил он Найнив, мягко снимая ее руки с головы. И это правда. Как и то, что сказала Мин. Ранд не мог позволить боли одержать над собой верх.

Скрипнула одна из дверных створок, пропуская внутрь седого мужчину в поношенной желтой ливрее с красно-голубой отделкой, свободно болтавшейся на его костлявом теле. Слуга изобразил поклон, правда, немного неполный, но этому скорее способствовали больные суставы, а не недостаток почтительности.

– Милорд Дракон, – произнес он. Его голос скрипел не хуже дверных петель. – Лорд Логайн вернулся.

Логайн не стал ждать приглашения и протиснулся в комнату, едва не наступив слуге на пятки. Высокий мужчина, с темными, вьющимися волосами до плеч и смуглой для гэалданца кожей, – женщины наверняка считают его привлекательным. И все же в нем чувствовалось что-то темное, мрачное. На нем был черный камзол со знаками Меча и Дракона на высоком воротнике, на бедре висел меч с длинной рукоятью. Однако в облике Логайна появилось кое-что новое – на его плече теперь красовалась круглая брошь с эмалью, изображавшая три золотые короны на голубом фоне. Взял себе личный символ? Косматые брови старого слуги изумленно влетели вверх, и он взглянул на Ранда, словно спрашивая, не выпроводить ли наглеца взашей.

– Думаю, вести из Андора весьма неплохи, – тут же приступил Логайн, засовывая за пояс черные перчатки. Он едва поклонился Ранду, лишь слегка согнул спину. – Илэйн продолжает удерживать Кэймлин, а Аримилла все так же осаждает его. Но преимущество на стороне Илэйн, поскольку Аримилла не способна даже пресечь поступления продовольствия, не говоря уже о подходе подкреплений. И не надо хмуриться. Я держался подальше от города. В любом случае, черным курткам там не рады, как, впрочем, и везде.