Спустя несколько долгих мгновений Тсутама опустила взор на сложенное письмо, что лежало у нее на коленях. Только ее пальцы удерживали листок от того, чтобы он не свернулся в маленькую трубочку. Это была самая тонкая бумага, которую использовали при пересылке сообщений голубями, и с обратной стороны листа отчетливо просвечивали убористые чернильные строчки: буквы, как казалось, плотно покрывали весь лист.

– Письмо от Сашалле Андерли, – сказала Тсутама. При этом имени Певара вздрогнула от жалости и услышала какое-то бормотание – явно от Джавиндры. Бедная Сашалле. Впрочем, Тсутама продолжала, внешне ничем не выказывая к той сочувствия: – Проклятая женщина считает, что Галина спаслась, потому что письмо адресовано именно ей. Многое из написанного в сообщении просто подтверждает то, что нам и так известно из других источников, в том числе от Тувин. Но, не называя имен, она, вот проклятие, утверждает, что она «руководит большинством сестер, находящихся в городе Кайриэн».

– Как Сашалле может вообще руководить хоть кем-то из сестер? – Джавиндра покачала головой, всем своим видом не веря в подобную возможность. – Она, часом, не сошла с ума?

Певара хранила молчание. Ответ Тсутама даст, когда сама пожелает, и она вообще редко отвечает, когда у нее спрашиваешь. В доставленном ранее письме Тувин, также адресованном Галине, о Сашалле вообще не упоминалось, как и в двух других, но разумеется, затрагивать все, что связано с Сашалле, для нее должно быть крайне неприятно. Даже думать на эту тему все равно что есть гнилые сливы. Большинство строк писем были посвящены тому, чтобы возложить всю вину за прискорбные события всецело на Элайду, пусть о том и говорилось не впрямую, а намеками.

Тсутама мгновенно перевела взор на Джавиндру – точно кинжал воткнула, но продолжила, как будто ее и не перебивали:

– Проклятие, Сашалле подробно описывает, как Тувин побывала в Кайриэне, вместе с другими сестрами и растреклятыми Аша’манами, хотя о проклятом связывании она явно не знает. Все происходящее она сочла очень странным: сестры держатся с Аша’манами «напряженно, но зачастую по-дружески». Проклятие, кровь и пепел! Так она говорит об этом, чтоб мне сгореть. – Ни тон Тсутамы, каким можно рассуждать о ценах на кружева, ни язык и намека не давали на то, каковы ее истинные мысли о предмете разговора, хотя в глазах и читалось напряжение. – Сашалле пишет, что, убравшись оттуда, они увели с собой треклятых Стражей, принадлежавших сестрам, которые, по ее мнению, находятся при мальчишке, поэтому растреклято ясно, что они его ищут и, по всей вероятности, к настоящему моменту уже должны были отыскать его. Почему – она не имеет ни малейшего понятия. Но Сашалле подтверждает то, что Тувин заявила в отношении Логайна. Несомненно, проклятый мужчина более не укрощен.

– Невозможно, – пробормотала Джавиндра в поднесенную ко рту чашку, но очень негромко.

Тсутама не любит, когда ее слова подвергают сомнению. Свое мнение Певара держала при себе и молча прихлебывала чай. Покамест ничего из сказанного в письме не заслуживало обсуждения, за исключением того, что Сашалле может чем-то «руководить», а обдумать требуется куда более важные вопросы, чем судьба Сашалле. Чай явственно отдавал черникой. Откуда Тсутама раздобыла чернику? Ведь весна еще только началась. Наверное, она положила в чай сушеные ягоды.

– Я вам прочту остальное, – сказала Тсутама, разворачивая листок и пробегая глазами его почти до самого низа.