– О чем ты говоришь?

– Она старалась править Башней твердой рукой, не признавала никаких компромиссов, сметая на своем пути любую оппозицию. Совету это надоело, но они не могли настоять на замене, поэтому вместо того, чтобы просто сместить ее, они поступили хуже. Они оставили ее на прежнем посту, но накладывали на нее наказание всякий раз, когда она издавала любой приказ. Любой. – Эгвейн отдавала себе отчет, что в ее голосе уже слышаться лекторские нотки, но нужно было высказаться. Сиденье было таким твердым, что спокойно сидеть на нем не представлялось возможным. Приветствовать боль. – Итак, Совет управлял и Шейн и Башней. Но они не могли толком договориться друг с другом, потому как перед каждой Айя лежали свои собственные цели, а того, кто направил бы их усилия на благо Башни, не было. Правление Шейн было отмечено войнами по всей карте мира. В конце концов, уже сами сестры устали от беспорядочного правления Совета Башни. После одного из шести известных в истории Башни мятежей Шейн и весь Совет были низложены. Я знаю, что она предположительно умерла в Башне естественной смертью, но, на самом деле, она была отправлена в изгнание, где ее и удушили прямо в постели, спустя пятьдесят один год после раскрытия заговора о ее повторном водворении на Престол Амерлин.

– Шесть мятежей? – недоверчиво повторила Бенней. – Шесть? Ее изгнали и задушили?

– Все эти сведения являются частью секретной истории и хранятся в Тринадцатом Книгохранилище. Хотя, полагаю, мне не стоило рассказывать вам это.

Эгвейн сделала глоток из чашки и поморщилась. У напитка был прокисший вкус. Ничего удивительного, что Бенней к нему даже не притронулась.

– Секретная история? Тринадцатое Книгохранилище? Если бы все это существовало, я думаю, мне было бы известно о нем. А почему ты не должна была о нем рассказывать?

– Потому что таков закон. О существовании секретной истории и о ее содержании может быть известно только Амерлин, Хранительнице Летописей и Восседающим. И еще библиотекарям, которые заведуют всеми этими записями. Этот закон сам по себе является частью Тринадцатого Книгохранилища, так что мне не следовало вам рассказывать и об этом тоже. Но если вы каким-то образом сможете получить доступ или спросите у кого-то, кто знает и согласится рассказать, то убедитесь, что я была права. Шесть раз в истории Башни, когда Амерлин сеяла раздор или оказывалась опасно несведущей, а Совет, в свою очередь, бездействовал, сестры устраивали мятеж и смещали и тех и других.

Вот так. И лопатой не удалось бы посадить семя глубже. Лучше молотом водворить его на надлежащее место.

Бенней долго смотрела на нее, затем поднесла чашку к губам. Она выплюнула ее содержимое обратно, едва оно попало на язык, и принялась промокать пятна на платье тонким кружевным платком.

– Великая Зимняя Война, – начала она хриплым голосом, поставив чашку на пол возле стула, – началась в конце шестьсот семьдесят первого года…

Эгвейн больше не упоминала о секретной истории и мятежах, но в этом не было никакой нужды. Несколько раз на протяжении урока Бенней замолкала и, нахмурившись, смотрела куда-то за спину девушки, и у той не возникало никаких сомнений по поводу того, о чем размышлала Коричневая.

Еще ближе к вечеру Лирен Дойреллин, расхаживая взад-вперед перед камином в гостиной, говорила:

– Да, тут Элайда совершила фатальную ошибку. – Кайриэнка совсем немного уступала ростом Эгвейн, однако ее взгляд нервно метался с предмета на предмет, из-за чего она напоминала воробья, до ужаса боящегося котов и убежденного в том, что эти самые коты поджидают его на каждом углу.