Веня процедил сквозь зубы:

– Хорошо! Если я не могу войти в дверь, то выйди сюда сама.

– Вот еще! Я не стану целоваться в коридоре! Мне уже давно не семнадцать, так что я уже вышла из этого возраста!

– Ну и ладно. Тогда я пошел, а целоваться будем, когда я вернусь.

Не став дожидаться очередной выходки Кати, Веня сбежал по лестнице и выскочил из подъезда. Дождик все еще шел, Веня обернулся и увидел, что Катя вышла на балкон.

– Ты меня расстроил! – крикнула она на весь двор.

Веня помахал супруге рукой и побежал к остановке, ворча про себя: «Боже мой! Да пусть пропадут пропадом эти ее треклятые гормоны!»

* * *

Заскочив в управление, Веня столкнулся на пороге с дежурным и тут же получил распоряжение самого Корнева явиться к нему на инструктаж. Оставив чемодан и мокрый зонт в дежурке, Веня поднялся в приемную. Там он просидел не меньше двадцати минут. Когда Корнев наконец-то освободился и от него вышел раскрасневшийся начальник отдела кадров, Веня вошел в кабинет. Корнев встал, вышел из-за стола и, подойдя к Вене, осмотрел его с ног до головы. Ощутив себя так, как ощущает себя новобранец на плацу, Веня стиснул зубы. Корнев тем временем хмыкнул и, видимо, оставшись довольным результатом осмотра, строго спросил:

– Знаешь, с кем тебе предстоит встретиться?

– Знаю, Степан Ефимович! Чего уж не знать? Зверев меня проинструктировал. Разрешите, я пойду, а то мне кое-какие вопросы решить нужно.

Корнев поморщился и одернул китель.

– Успеешь решить свои вопросы. И по поводу Степана Ефимовича… Это я у вас такой добрый, а ты у нас сегодня едешь не куда-нибудь, а к начальнику МГБ соседней области. Так что вольностей себе не позволяй.

– Каких таких еще вольностей?

– А таких, которым ты у Зверева своего научился. С начальником смоленского МГБ обращаться не по имени-отчеству, а по званию. «Товарищ полковник госбезопасности»! По поводу твоей встречи с Ермаковым сам Егоров договаривался. Понял? – Корнев погрозил Вене пальцем.

– Да понял я, понял! Разрешите, я все же пойду?

– Ну ты глянь, какой он у нас нетерпеливый! Ладно, ступай. Ах да… Постой! Ты ведь у нас через Ленинград едешь?

Веня поморщился: «И этот туда же!» После чего по-военному выкрикнул:

– Никак нет, товарищ полковник!!! Еду через Сычевку! Поезд отправляется в шестнадцать тридцать! В три ночи буду в Сычевке, потом утренним поездом еще четыре часа ходу до Смоленска! Встреча назначена на послезавтра, так что на встречу с этим Ермаковым успею!!!

Корнев чертыхнулся:

– Не этим Ермаковым, а с полковником Ермаковым! Сколько можно повторять?

– Нисколько! Все понял! Не с Ермаковым, а со старшим полковником Ермаковым! Разрешите идти?

Корнев снова поморщился, покачал головой и, махнув рукой, вернулся в свое кресло.

– Иди уже! Как же вы меня достали, шушера вы нестроевая! Вот если бы…

Последние слова полковника Веня не услышал, так как после слов: «Иди уже…» тут же принял их как руководство к действию и выскочил из кабинета.

Помахав на ходу секретарше Корнева Леночке Спицыной, Веня направился к себе в отдел, где увидел Зверева. Майор сидел за столом и листал наваленные на нем бумаги. Несмотря на распахнутое настежь окно, в кабинете было не продохнуть от сигаретного дыма. На столе возле телефона стояла тарелка с надкусанным куском краковской колбасы, тут же рядом стоял полупустой стакан с уже успевшим остыть чаем.

– Ты чего приперся? – вместо приветствия поинтересовался Зверев, ни на секунду не отрываясь от своих бумаг.

Веня тут же надул губы и, проигнорировав вопрос, ответил встречным:

– Василич! Ты зачем моей Катьке сказал, что я в командировку еду?

– Угу! – буркнул вместо ответа Зверев.