Изменить размер шрифта - +
пить желудевое какао; и съедать при этом громадное количество масла. В 10 час. овсянка, протертая, необыкновенно вкусная и ароматичная, не похожая на нашу русскую. Свежий воздух, на солнце. Чтение газет. В час дня обед, причем ем не все блюда, а только те, которые, по предписанию доктора-немца, выбирает для меня Ольга. В 4 час. опять какао. ужин. Перед сном чашка чаю из земляники - это для \

 

 362

 

сна. Во всем этом много шарлатанства, но много и в самом деле хорошего, полезного, например овсянка». (Подчеркнуто мною. И. Б.) Г. И. Россолимо, 17 июня, Баденвейлер.

…«Здесь я пробуду еще 3-4 недели, потом поеду в северную Италию, потом ксебе в Ялту.

Вашего дружеского участия я никогда не забуду». (Подчеркнуто мною. И. Б.)

 

 

 

М. П. Чеховой, 26 июня, Баденвейлер.

…«И ночи здесь теплые. Спим с открытыми окна ми, с жалюзи». Г. И. Россолимо, 28 июня, Баденвейлер.

…«У меня все дни была повышенная температура, а сегодня все благополучно, чувствую себя здоровым, особенно, когда не хожу, то есть не чувствую одышки. Одышка тяжелая, просто хоть караул кричи, даже минутами падаю духом. Потерял я всего 15 фунтов весу. Здесь жара невыносимая…»

 

 

 

M. П. Чеховой, 28 июня, Баденвейлер.

…«здесь жара наступила жестокая, застала меня врасплох,…я задыхаюсь и мечтаю о том, чтобы выехать отсюда. Но куда? Хотел я в Италию на Комо, но там все разбежались от жары. Везде на юге Европы жарко. Я хотел проплыть от Триеста до Одессы на пароходе, но не знаю, на сколько это теперь, в июне - июле, возможно…» (Подчеркнуто мною. Ив. Б.) \

 

 1

 

 

 

 

 

Читал книгу профессора Бицилли «Творчество Че хова, опыт критического анализа», (138 страниц) София. 1942 г. Длиннее этой книги нет на свете! »

 

 

 

…«Показательно, что литературные друзья молодого Чехова, угадавшие его талант, уговарива-ю т его бросить писание мелких рассказов и взяться за роман. Да и сам Чехов - и притом в пору художественной зрелости - соблазнялся этим. Однако, ничего подобного ни "roman fleuve" типа толстовских, ни роману-трагедии Достоевского он не дал. Да и повести его мало чем отличаются от его рассказов. Нет "plot'a", коллизии, возникающей между персонажами, весьма внешне, круг людей тесен». ??(И. Б.) (Подчеркнуто мною. Ив. Б.) ."«Чеховские герои не врезываются в память подобно героям Толстого или Достоевского, или Флобера, или Диккенса. Они только мелькают перед нами, подобно бледным прозрачным теням, и они, в нашей

 

 

 

памяти,, легко перемещаются из одного его рассказа в другой, или просто забываются, - подобно людям, с которыми мы лишь случайно и на короткое время о _ о встретились в действительной жизни». (Подчеркнуто мною. Ив. Б.)

«И тем не менее, как раз в нынешнее время Чехов, кажется, получил, наконец, полное признание, как раз теперь его уже не боятся именовать великим писателем. Что самое с этой точки зрения показательное, это, что такой оценки Чехов удостоился все же раньше не у себя на родине, а в Англии». (Подчеркнуто мною. Ив. Б.)

 

 

 

«Позволительно предположить, что чудесный рассказ «Дочь Альбиона» был в н у ш ен Чехову одним пассажем из «Фрегата Паллады», где речь идет о нравах английского населения в Сингапуре». (Подчеркнуто мною. Ив. Б.)

…«Есть у Чехова одно место в «Степи», кажущееся реминисценцией соответствующего пассажа в Ш-ьей гл.

Быстрый переход