Виктор кивнул головой, поднялся из кресла и направился к дверям, но не успел он выйти в коридор, чтобы встретить управляющего УКП у входа, как двери распахнулись и он сам вошел и прямо с порога громко воскликнул:

— Вик, если я скажу тебе, что потрясён, ты мне поверишь?

На что Виктор ответил на этот вопрос довольно странно:

— Папаша Герхард, а если я скажу вам, что потрясён ещё больше, вы мне поверите? Проходите, сейчас мы выпьем с вами по рюмочке коньяку, я специально припрятал, и мы поговорим. Кстати, этот громадный стол снабжен ещё и кофеваркой.

Герхард Мюллер улыбнулся и сказал:

— Всё правильно, Вик, Алексей разбирается в таких вещах лучше, чем кто-либо ещё. Тебе известно, что этот сложнейший по конструкции, электронный стол-пульт изготовлен здесь, на Виктории, а не привезён с Земли? — Виктор отрицательно помотал головой и Папаша Герхард, усаживаясь в кресло, ехидным голосом поинтересовался — А что тебе вообще известно о том, что творится в твоей колонии, парень? Ты, например, можешь мне объяснить, как твои люди в течении каких-то двух с половиной месяцев сумели запустить столько производств сразу? Если это не чудо, то скажи мне, что это тогда такое?

Виктор снисходительно усмехнулся и сказал:

— Нет, Папаша Герхард, это всего лишь грамотное планирование, подкреплённое сверхнормативным финансированием, помноженное на энтузиазм и плюс к этому то, что один наш общий знакомый сумел надёжно спрятать роботов. Ну, а сейчас мы узнаем, что именно происходит в моей колонии, которую, между прочим, я таковой не считаю. Это наша колония, общая, а ещё я бы сказал, что это вообще никакая не колония, а наша новая родина, которую мы все очень любим и хотим сберечь, такой, какой она досталась нам по воле счастливого случая.

— Стоп, парень! — Смеясь воскликнул Герхард Мюллер — Не надо дурить мне голову! Этими высокопарными словами ты просто хочешь прикрыть два с лишним месяца своего ничегонеделанья на природе. — После небольшой паузы он всё же соизволил признать правоту Виктора — Хотя в одном я с тобой точно согласен. Ты своим личным примером показал всем своим товарищам, что не намерен грубо вторгаться в природную гармонию Виктории и разрушать её в угоду низменным страстям.

— Ну, не то что бы я хотел кому-то что-то показывать и доказывать, Папаша Герхард, ведь сюда прибыли отнюдь не идиоты, которым пока не расскажешь что такое хорошо и что такое плохо, и не отходишь их плетью, — ничего не поймут, но кое что я хотел понять сам и объяснить это людям. — Сказал Виктор — В первую очередь я хотел сам понять, можно ли тут жить, ведь Виктория, что ни говори, куда более густо населённый мир, чем Земля. Там, бывало идёшь по лесу часа три и за это время только и увидишь, что одну две пичуги, а здесь живности столько, что глаза во все стороны разбегаются.

Герхард Мюллер тут же поинтересовался:

— И с чем это связано, Вик? Что говорят учёные?

— Учёные говорят, что это из-за уникального газового состава атмосферы и удивительно ровного климата, из-за которого везде в средних широтах зелень так и прёт из земли. — Ответил Виктор и смеясь сказал — Да, что там говорить, достаточно выйти из этого здания и всё сразу же видно. Хотя на плато Китти живности гораздо меньше, чем внизу, её и тут хватает с избытком. Я пока летел сюда, от нечего делать считал местных орлов. Дошел до сотни и сбился со счёта. Ну, тут они хотя бы не такие здоровенные как те, которые летают над прериями. Те просто какие-то истребители и всем находится чего в клюве унести. Но если человек захочет, то он может быстро тут всё разрушить и уничтожить, а как раз именно этого я и не собираюсь допустить. Мы вот тут было думали начать истреблять гривастых волков за то, что они слишком много молодняка лобизов вырезают, но наши зоологи вовремя одумались и теперь говорят, что если мы начнём подсевать овёс в прериях, урожай-то уже собран очень богатый, то скорость передвижения стад уменьшится вдвое, если не больше, и гривастым придётся самим думать над тем, чем им питаться помимо молочного молодняка.