– Пардон, конечно, мы! Рулевой Четверкин и его штурман мадмуазель Задорова.

– Между прочим, мой пилотский диплом гораздо старше вашего, господин хвастунишка!

– Но зато я прошел школу знаменитого Ивана Пирамиды!

– Где он сейчас, наш легендарный летун? – вздыхает Лидия.

– В газетах пишут, что он вместе с поэтом-декадентом Царевококшайским воюет в Африке на стороне племени мау-мау…

Говоря все это, молодые люди шли по аэродрому к заводской конторе.

– Лида, минуточку! – кричит сзади Яша.

Лидия отстает, а Юра поднимается на крыльцо и видит через окно, как в пышном своем кабинете журчит в телефон, словно сытый кот, глава фирмы Ветчинкин.

– Да, ваше превосходительство, вылет завтра на зорьке, чтоб засветло в Белокаменную… Так точно, ваше превосходительство, аппарат весьма надежный… конечно, моего собственного изобретения… До тридцати пудов полезного груза… Взрывательные снаряды? Конечно, мог бы, ваше превосходительство!

Заметив в окне Юру, Ветчинкин слегка законфузился, потом прикрыл трубку ладонью и округлил глаза.

– Генерал Браульбарс на проводе!

– Предательство, – со свойственной ему «театральностью» прошептал Юра и шагнул к окну.

– Истинно так, ваше превосходительство… мудро! государственно!.. – продолжал сочиться елеем Ветчинкин. – …натюрлих… военное министерство… так точно… ваш покорный… – он повесил трубку и рявкнул: – Слуга!

Юра рванулся.

– Ведь вы же обещали, что никого не будет, кроме спортивных комиссаров! Вы не дали ни копейки ни Казаринову, ни нам, а теперь хотите сорвать куш в военном министерстве!

– С кулебяки начинали? – судебно спросил Юра.

– С кулебяки-с… – пробормотал хозяин.

– Кулебякой и закончите!

Ветчинкин снял трубку.

– «Ведомости»? «Таймс»? «Фигаро»? Да, господа, летит… горячая летит… да-да… с зайчатиной… летит… кулебяка летит… адью! – диковато захохотал.

Юра, бормоча проклятья в адрес заводчика, вылетел из-за угла и столкнулся со своим штурманом.

– Юрочка, вы знаете… – Лидия была очень озабочена. – Боюсь, что Ивану Пирамиде придется на сегодняшний вечер вернуться из Африки.

– Виски «Кинг Джордж», рейнское, «Шустовская рябиновка»… что ж, недурно… недурно…

Почтительно появился Панкратьев.

– Парк оцеплен, мусью. Станок и мерзавцы на даче.

– И Пирамида?

– Так точно, тама… ой, пардон, Пирамида тута…

В дверях стоял собственной персоной легендарный авиатор во всей роскоши своей растительности.

– Пирамида, демон ночей моих, – прошептал Отсебятников.

– Хэллоу, Теодор, – задушевно сказал злодей. – Все скучаешь?

– Рюмку шустовки, Ванюша? – предложил полковник.

– Не откажусь. – Пирамида присел к столу. – «Редереры» надоели, хочется своего, русского.

– Отлично сказано! – воскликнул Отсебятников и шепнул Панкратьеву: – Стянуть все силы, никого не жалеть, кроме меня.

– Твое здоровье, Отсебятников, – сказал Пирамида, смахивая рюмку на пол.

– Знаешь, Иван, я думал, те трое – одно лицо, а оказалось, ты один – это два лица.