Как печальны девичьи потери,

         Грустно жить оплаканной невесте.

         Уведет жених меня за двери,

         Будет спрашивать о девической чести.

         Ах, подружки, стыдно и неловко:

         Сердце робкое охватывает стужа.

         Тяжело беседовать с золовкой,

         Лучше жить несчастной, да без мужа.

1915

* * *

         Не бродить, не мять в кустах багряных

         Лебеды и не искать следа.

         Со снопом волос твоих овсяных

         Отоснилась ты мне навсегда.

         С алым соком ягоды на коже,

         Нежная, красивая, была

         На закат ты розовый похожа

         И, как снег, лучиста и светла.

         Зерна глаз твоих осыпались, завяли,

         Имя тонкое растаяло, как звук,

         Но остался в складках смятой шали

         Запах меда от невинных рук.

         В тихий час, когда заря на крыше,

         Как котенок, моет лапкой рот,

         Говор кроткий о тебе я слышу

         Водяных поющих с ветром сот.

         Пусть порой мне шепчет синий вечер,

         Что была ты песня и мечта,

         Всё ж кто выдумал твой гибкий стан

         и плечи —

         К светлой тайне приложил уста.

         Не бродить, не мять в кустах багряных

         Лебеды и не искать следа.

         Со снопом волос твоих овсяных

         Отоснилась ты мне навсегда.

[1915—1916]

* * *

         Опять раскинулся узорно

         Над белым полем багрянец,

         И заливается задорно

         Нижегородский бубенец.

         Под затуманенною дымкой

         Ты кажешь девичью красу,

         И треплет ветер под косынкой

         Рыжеволосую косу.