|
Впрочем, это только на худой конец. И, пожалуйста, в случае отказа «Звезды» или какого-нибудь сомнительного ответа никому об этом не рассказывай, чтобы не повредить роману. Будет очень неприятно, если об этом узнают Гослитиздат или Детиздат, или кинофабрика, а такие известия передаются как по телеграфу.
Но, вернее всего, я волнуюсь напрасно, и Мишка не ответил мне просто по небрежности. Работаю я много, работа идет, и роман мне нравится. Как Ваша дача? Напиши мне о своей повести и о вашей жизни, ведь я ничего не знаю. Когда ты будешь в Москве? Не удастся ли нам там встретиться? Где мама и как ее здоровье? Жду ответа. Коля. 15 мая 1938. Мой адрес: Одесса, Большой Фонтан, станция Ковалевского, дом отдыха писателей.
19 мая 1938 г. Ленинград Слонимскому роман нравится, пойдет седьмой книжке «Звезды». Чуковский.
20 мая 1938 г. Ленинград Милый Коля. Я пригласил Мишу Слонимского к нам. Он долго говорил, как растет твое дарование, как ему понравился твой «Ярославль». «Ярославль» уже набирается для июльской книги «Звезды». В успехе этой вещи он не сомневается. (Вообще он очень милый!) Позвонил я в Гослитиздат. Там мне сказали, что твой «Угол» набран, и ждут бумаги. Бумаги сейчас нет, но она будет, и твоя книга пойдет в первую очередь. В июле выйдет в свет. Но тут же завопили: — Где же, черт возьми, «Ярославль»!?? Обещал сдать в мае!.. Просрочил!! Просят сдать книгу хотя бы в июне… В общем и там, и здесь ситуация очень неплохая. Если ты напишешь в Гослитиздат, чтобы подождали до июля, подождут. Мне кажется, тебе нужно сделать вот что: Немедленно написать в «Огонек» Ефиму Давидовичу Зозуле, в «Смену» (т. Гольдбергу) о том, что через два месяца юбилей Ярославля, что ты готов предоставить им отрывки из твоего романа. Дай им по главе. Они у тебя с руками и ногами оторвут. Хорошо бы дать отрывок в «Лит. газету» — тов. Пёльсон (she). Я рад, что тебе пишется хорошо. С Мариной я, конечно, не прочь помириться. Я привык любить ее и считать одной из лучших женщин в мире, но, конечно, она поступила с Лидой непедагогично. О, если бы она видела, какое письмо написала мне Лида!!! Смысл письма такой: — Оказывается, папаша, ты брехал, будто с Люшей все благополучно. У тебя, папаша, терзают Иду, как в застенке, поэтому благоволи поместить Иду на Загородном, пусть живет, ничего не делая вместе со своим Маттей, плати ей за это безделье рублей 400 в месяц, а мама пусть делает на Люшу всю черную работу, в наказание, зачем она не уберегла Иду от Нины. Меня это тупосердие взорвало. Все письмо написано так, будто мы солидарны с Ниной. Между тем, мы ненавидим это животное, губящее Бобу (и Нина знает, что мы ненавидим ее). Я сгоряча послал Марине ругательную телеграмму; да и нельзя было не послать, потому что она зря разволновала Лиду (ведь Нина уже на Сиверской, далеко от Иды, с которой никогда не встретится), зря разволновала маму, которая две ночи не спала из-за Лидиного благородного письма; зря разволновала меня. Теперь уже все успокоилось, и все хорошо. Главное, хорошо то, что в доме у нас нет Нины. Мне страшно захотелось в Одессу — сейчас. Завтра я еду в Москву, телеграфируй мне на Детиздат, советуешь ли приехать. Тихо ли там? Есть ли комната? Внешне у меня дела неплохие: вышел «Айболит» — увеличенное издании, довольно толстая книга, 21-го выходят мои «Сказки». Я написал неплохие воспоминания о Горьком. (Говоря по секрету, я получил письмо от заведующего Мосжилотделом: мне дают квартиру в Москве, я поэтому и еду), — но я так ужасно недоволен своей повестушкой, так устал, меня так мучает мамино нездоровье, что я тоскую как никогда. |
