— Твоя реальность — это карта, которую ты рисуешь сам. Так, как ты видишь. Это для каждого человека так. Только мало кто это понимает и может изменить. Нужна очень сильная воля, чтобы приять на себя ответственность за свою жизнь. Не просто свалить все на богов, врагов и погоду. А понять, что выбор есть всегда. Что каждая мысль, каждый поступок — это выбор. И ты можешь менять свою карту так, как захочешь, только понимая и принимая ответственность. За себя и за всех, кто рядом. За тех, кого ты любишь.

С тихим щелчком мир встал на место. Немного по-другому, чем несколько минут назад. Правильнее. Светлее. Свободнее. Мир изменился, или изменился он сам… или изменилась карта, по которой он идет? Шум ветра за окном, запах корицы и кофе, прохладное дуновение воздуха, твердость пола под ногами — все осталось прежним, но в то же время изменилось. Стало ярче? Или четче? Или этот мир признал в нем не просто игрушечный кораблик, плывущий по воле волн?

Хилл разглядывал печенье, оставшееся на тарелке. Маленький кусочек реальности. Если реальность есть воля и желание… то почему бы печенью не летать? Сосредоточившись на предмете, Хилл представил себе, как печенье взлетает… но ничего не произошло. Разве что стало смешно. Глупость какая, летающее печенье! Почему-то эта картина его страшно развеселила. До щекотки. Хилл моргнул, стряхивая смешинку… и замер в недоумении, снова открыв глаза. Печенье висело в воздухе, покачиваясь прямо перед его носом. Повисев секунду, но качнулось сильнее, словно не понимая, что оно здесь делает, и шлепнулось обратно.

Сон. Это сон. Это не может быть правдой… даже если поверить в то, что он маг. Искусство не подразумевает левитации печенья. Это скорее к магам воздуха. Нет, точно примерещилось.

В растерянности Хилл поднял взгляд на сидящего напротив Эрке. И чуть не подавился. Такого ошарашенного выражения лица у капитана Малой Гвардии он не видел. И не ожидал увидеть. Балуста рядышком с Эрке выглядела примерно так же. Его Величество перестал походить на парадный портрет великого монарха, словно вспомнив, что в шестнадцать лет мальчишка вполне может от удивления разинуть рот. Спокойной и довольной выглядела одна только принцесса.

— Шу? — он не знал, как спросить её о том, что ему только что показалось. Но этого и не потребовалось.

— Просто, да? — печенье снова взлетело и покружилось в воздухе. Но на сей раз он видел тонюсенькую голубоватую нить между печеньем и Шу. Даже не нить… отблеск. Что-то несуществующее в реальности. Но, тем не менее, на эту реальность воздействующее. — Хилл, не стоит так удивляться, — только когда печенье влетело ему в рот, Хилл понял, что выглядит примерно так же, как Его Величество. То есть сидит и хлопает глазами, забыв подобрать упавшую челюсть.

Стоило принцессе засмеяться, как все присутствующие ожили. По крайней мере, рты закрылись и глаза вместо стеклянного бессмысленного блеска приобрели естественное выражение.

— Шу, что это было? — Его Величество вспомнил, наконец, что он монарх, а не зритель ярмарочного балагана, и вернул на лицо подобающее монарху солидное выражение. Ну, или попытался.

— Всего лишь небольшой урок магии, — улыбка принцессы являла собой саму невинность. — Ничего особенного, Кей.

— Вот только один момент, Шу. С Гильдией вроде все понятно… — Кей критически посмотрел на Хилла, словно ожидая у него на лбу увидеть надпись «Гильдии Тени не принадлежит». — То есть, тебе виднее. Но вот статус… э… Лунного Стрижа…

— Братик, милый, это ты у нас король.

— Шу, не увиливай. Никаких больше Тигрят! — для убедительности Его Величество нахмурился и постучал чайной ложечкой по столу.