– Понятия не имею.

– Браво! – взорвался Поль. – Восхитительно! Еще раз: браво!

– Попробуй на минутку забыть, что ты полицейский, и сразу меня поймешь…

Поль пожал плечами и поднял воротник пальто – из-под него виднелась пижама. Они медленно прошли мимо городской школы. Флажок на крыше обессилено поник. Во дворе – никого. Дети еще не пришли на занятия.

– Чтобы удрать, эти скоты не погнушались бы стрелять в малышей! – упрямо процедил Поль, не желая сдавать позиции.

Спартак воздержался от ответа. Он и сам толком не знал, что думать об Олэне. Угрызения совести привели к результату, которого не сумели добиться ни девушки, ни спортивные подвиги: журналист вдруг почувствовал страшную усталость. Сейчас ему больше всего хотелось хорошенько выспаться.

Несмотря на разногласия, они все-таки купили рогаликов и бриошей. Спартак и Боваллон по-прежнему оставались друзьями, и это было заметно по их манере таскать булочки друг у друга из пакета. Но больше они об Олэне не разговаривали. Спартак думал, что неплохо бы хлопнуть Люсьен по круглой попке, когда она будет готовить завтрак. В ожидании лучшего…

От остального он воздержится, пока Поль не даст зеленый свет. В лифте он вдруг сообразил, что их дружба устояла перед женщинами. До сих пор это казалось самым трудным испытанием. И вот впервые он столкнулся с чем-то более серьезным…

Самым пикантным Спартаку показалось то, что Олэн держал в руках венок из цветов.

Он помчался в редакцию и без стука влетел в кабинет главного. Тот разговаривал по телефону, а трубка второго аппарата лежала на столе – еще один собеседник ждал своей очереди.

Свободной рукой главный чертил на листе линии. Получались прямоугольники. При виде Спартака он свирепо отмахнулся, недвусмысленно приказывая очистить кабинет.

Репортер обогнул стол, сунул шефу под нос фотографию и завопил в самое ухо, что парня, увенчанного цветами, как исследователь или путешественник, зовут Франсуа Олэн.

«Кровь-на-Первой» вцепился в снимок, опустив трубку на стол. Невидимый собеседник продолжал что-то бубнить, но это уже никого не интересовало.

Такое начало обнадеживало, и Спартак принялся огромными буквами набрасывать на рабочем плане начальника броские заголовки:

Часть 1. КАКИМ ОБРАЗОМ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ СТАТЬ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ ГОНЩИКОМ? (Зловещая изнанка жизни бродячей команды).

Часть 2. ФРАНСУА ОЛЭН, БУДУЩИЙ ВРАГ ОБЩЕСТВА, ДЕРЖИТ ВЕНОК ПОБЕДИТЕЛЯ. ОН ПОКА НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ЭТОТ ВЕНОК ЛЯЖЕТ НА МОГИЛУ ЕГО ЛУЧШЕГО ДРУГА О'КЕЙСИ (крайний справа на фотографии).

Спартак не привык проносить ложку мимо рта, поэтому он тут же добавил:

– Мне бы хотелось заглянуть в кассу и получить небольшой аванс… Как вы на это смотрите?

При всей широте взглядов репортер предпочитал брать деньги в редакции, а не из копилки Франциска Второго.

Бенедит по-прежнему блистала отсутствием. Олэн снимал незнакомых девиц (обычно вечером) и часто ходил в кино. Таким образом он пересмотрел все вестерны. Ужинал он поздно и тут же ехал в Малакофф.

Как-то вечером Олэн оставил машину мойщику в гараже на улице Акасья и пешком отправился на авеню Карно. В кинотеатре «Наполеон» шел фильм о Панамериканских гонках.

Картина ему не понравилась. Для человека, хорошо знающего, что к чему, все это не стоило ломаного гроша. Олэн прогулялся по площади Звезды и купил очередную порцию газет. Он часто там ужинал и в ожидании свободного места читал. В толпе Олэн чувствовал себя в полной безопасности.

В тот вечер он пропустил свою очередь: Спартак наконец напечатал первую статью серии, и Олэн пожирал ее глазами, не обращая внимания на толчею. Чтение так увлекло Франсуа, что он машинально побрел прочь и, забыв о ступеньках, чуть не расколотил физиономию.