Едва войдя в библиотеку, Джордж поглядел на Марион и сразу почувствовал, как в нем нарастают беспокойство и тревога. Слишком уж хорошо он знал, что означают эти напряженные морщинки в уголках губ и странная бледность, разливавшаяся по коже ее скул под слоем пудры и румян.

– Марион, с тобой все в порядке?

Этот вопрос вырвался у него непроизвольно, поскольку Джордж был осведомлен о состоянии здоровья Марион гораздо лучше, чем кто бы то ни было. Много лет назад она сама посвятила его во все подробности: хотя бы в интересах бизнеса кто‑то должен был знать, что у нее опасно высокое давление и серьезные проблемы с сердцем.

Ответ Джордж получил не сразу. Несколько мгновений Марион оставалась неподвижной. Потом, с трудом оторвав взгляд от сына, она повернулась к своему давнему другу и партнеру:

– Д‑да, пожалуй… Все в порядке. Извини, Джордж, добрый вечер. Заходи.

– Может быть, я не вовремя?

– Совсем нет, Джордж, совсем нет. Я все равно собирался уходить. – Майкл тоже повернулся к нему, но лицо его осталось напряженным и хмурым. Потом он снова бросил быстрый взгляд на мать. – Спокойной ночи, мама, – проговорил он.

– Я позвоню тебе завтра, Майкл, – отозвалась Марион, уже вполне владея собой. – Мы можем закончить наш разговор по телефону.

Майклу захотелось ответить ей резкостью, чтобы если не напугать, то, по крайней мере, заставить задуматься, но он не знал, что сказать. Да и будет ли толк?..

– Майкл…

Но он не откликнулся на ее призыв. Обменявшись с Джорджем преувеличенно вежливым рукопожатием, Майкл вышел из библиотеки. Он не обернулся, поэтому не видел ни тревоги во взгляде Джорджа, ни того, какие глаза были у его матери, когда она опустилась в свое любимое кресло возле камина и поднесла к губам дрожащие ладони. Ей хотелось плакать, но она сдерживалась, сдерживалась из последних сил.

– Что случилось? – спросил Джордж, как только дверь за Майклом закрылась.

– Майкл… Он готов совершить большую глупость.

– Ну, не преувеличивай. В конце концов, все мы время от времени совершаем те или иные безумства.

– В нашем возрасте только грозят, в его возрасте – делают. – Марион отняла руки от лица. Столько усилий, и все напрасно. Доклад частного детектива, телефонные звонки, увещевания…

Она со вздохом выпрямилась.

– Ты принимала сегодня лекарство? – спросил Джордж.

Марион покачала головой, и он быстро огляделся по сторонам.

– Где оно?

– В моей сумочке. Вон там, возле стола… Делая вид, будто не замечает разбросанных повсюду листов бумаги, Джордж подошел к столу и, наклонившись, взял в руки изящную сумочку крокодиловой кожи с золотой застежкой. Эта сумочка была хорошо ему знакома – он сам подарил ее Марион на позапрошлое Рождество. Найдя внутри стеклянный флакончик с таблетками, Джордж вернулся к камину и, вытряхнув на ладонь две маленькие белые пилюли, протянул ей.

Марион подняла голову и улыбнулась.

– Спасибо, Джордж. Что бы я без тебя делала… «Что бы я без тебя делала…» Сама мысль о том, что кому‑то из них придется рано или поздно остаться одному, была неприятна Джорджу, и он нахмурился.

– Может быть, мне лучше уйти? – предложил он. – Мне кажется, тебе надо как следует отдохнуть.

– Да нет, ничего, обойдется. Просто Майкл немного меня расстроил.

– Надеюсь, он не передумал работать на фирму?

– Нет, не передумал. Дело не в этом…

Джордж не стал больше ни о чем спрашивать. Ему и так было ясно, что тут замешана женщина. Подробностей он не знал, но сейчас это было не важно; к тому же Джордж видел, что Марион храбрится и что на самом деле она расстроена гораздо сильнее, чем хотела бы показать.