Кейн горел в аду, который сам для себя устроил. Он никогда не думал, что женщина может играть такую заметную роль в его собственной жизни, и понял это только теперь, узнав и познав Гленну. Кейн соблазнил ее по недоразумению, можно сказать, совершенно случайно, но, доведись ему начать все сначала, он не задумываясь повторил бы этот путь. Он хотел ее так, как никогда не хотел ни одну другую женщину, и Гленна страстно хотела его. Они были предназначены друг для друга самой судьбой. После того, что случилось в спальне Элен, Кейн твердо решил, что их помолвка расторгнута, и стал вести себя соответственно. Теперь оставалось лишь найти возможность объясниться с Гленной и рассказать ей обо всех переменах, которые произошли в его жизни.

Вскоре Кейн получил телеграмму от матери, и с этой минуты все резко изменилось. Мать писала, что его старший брат попал в больницу, где ему вырезали аппендицит, и теперь Кейн должен был немедленно вернуться в Филадельфию, чтобы взять на себя управление банком, пока брат не в состоянии заниматься делами. Кейн решил возвращаться, захватив с собой Элен, наняв предварительно надежных людей, которые смогли бы на время его отсутствия позаботиться о безопасности Гленны. Двоих таких людей помог ему найти шериф Бартоу, и теперь ему оставалось лишь одно, но самое трудное – обо всем договориться с Гленной.

В тот вечер он дождался ее после окончания работы. Гленна шла медленно, как хорошо потрудившийся и сильно уставший человек. Кейн позволил Гленне отойти подальше от «Паласа» и лишь потом догнал ее. Он негромко окликнул ее, и Гленна вздрогнула, лихорадочно размышляя над тем, что ей лучше предпринять – броситься прочь или выхватить отцовский «кольт», который она с недавних пор всегда носила с собой. Потом, узнав голос, она спокойно обернулась:

– Что тебе нужно, Кейн? Разве ты не понимаешь, что я не желаю иметь с тобой дела?

– Я не могу уехать, не переговорив с тобой, Гленна.

– Ты уезжаешь? – В душе она давно была готова к этому, но все неприятное всегда наступает неожиданно и не вовремя.

– Заболел мой брат. Я получил телеграмму от матери. Она просит, чтобы я вернулся.

– Прими мои соболезнования, Кейн, – мягко сказала Гленна.

– Я не хочу уезжать. Я хотел бы остаться рядом с тобой, милая.

– Черт побери, Кейн, сколько можно об одном и том же? Ты не можешь так говорить, ты же помолвлен.

– Уже нет. Я не женюсь на Элен, дорогая. Она знает, что я люблю тебя. – Гленна оцепенела от неожиданности. – Ты слышишь меня, Гленна? Сейчас я отвезу Элен в Филадельфию и сообщу всем, что наша с ней помолвка была недоразумением. Мы с Элен не созданы друг для друга.

– И Элен так же считает? – слабым голосом спросила Гленна. – Мне казалось, что она любит тебя.

– Элен нужны мое имя и мои деньги. Ни о какой любви и речи не идет. Но теперь я встретил женщину, которую полюбил всем сердцем, всей душой. До этого я не знал, что такое любовь, потому и совершил эту глупость с Элен. Но теперь никто и ничто не свернет меня с выбранного пути. Моя жизнь – это моя жизнь, и я устрою ее так, как сам того желаю.

– Ты встретил женщину, кто она? – тихо спросила Гленна, не решаясь поверить своему счастью.

– Конечно же, ты, глупышка. Это тебя я полюбил всем сердцем с той самой минуты, когда впервые увидел в том самом вагоне, помнишь? Скажи, ты смогла бы полюбить такого человека, как я?

– Ах, Кейн! – воскликнула Гленна, бросаясь в его объятия. – Я всегда – слышишь, всегда! – любила тебя.

Слова Гленны прозвучали для Кейна слаще райской музыки, и он нежно поцеловал ее, совершенно забыв о том, что они стоят прямо посередине улицы, по которой даже в этот час имеют обыкновение ездить экипажи.

– Любимая, как я рад! Но мне так много нужно еще сказать тебе перед отъездом.