Дождя не было до самого вечера. Они шли к городу, оставляя в податливой сырой земле округлые вмятины. Грязь липла к сапогам, норовя сдернуть их с ног. Мирон то и дело дрыгал ногами, стряхивая ее. Мысли вертелись вокруг ложного Знака - кому понадобилось подделывать его? И зачем? Мирон терялся в догадках и оттого не глядел по сторонам, ступая за Демидом. Тот еще поутру объявил, что от Цеста пойдут прямой тропой, раз уж дождя нет; ну Мирон и пустил его вперед, мол, коли предложил, так и веди.

    Демид неожиданно замер; Шелех едва не ткнулся ему в спину. Рука потянулась к мечу.

    Бернага разглядывал что-то у себя под ногами, пристально и с недоумением, угадываемым даже со спины.

    - Ну и ну! Кто ж это тут бродил?

    Мирон выглянул из-за плеча - тропу пересекали следы, наполненные целыми озерцами мутной воды. Не следы, следищи! Конское копыто, размером с варварский щит, и три пальца толщиной с барзунскую сосну. Зверь (если это зверь) должен быть не меньше двухэтажного дома. А то и покрупнее. Следы выходили из сплошной топи, вминали мох на тропе и терялись в такой же топи на противоположной стороне.

    Шелех огляделся - болото было спокойным, как и всякое болото. Орали лягушки да шелестела на кочках опока.

    - Видал такое прежде? - спросил Демид с надеждой.

    Мирон покачал головой и протянул:

    - Не-е...

    - Тогда пошли, да поторопимся!

    Демид прыгнул через след, стараясь не задеть его, потом через другой.

    Мирон молча согласился, что встреча с неведомым чудищем в самом сердце болот Скуомиша, мягко говоря, излишня. Прыгать он не стал: сошел с тропы и обогнул следы, разбрызгивая бурую болотную жижу.

    Они отошли версты на три прежде чем Демид обронил:

    - Развелось в болотах погани... За Эркутом, говорят, змеи расплодились, да здоровущие! Чуть не длиннее плети.

    - Я слыхал - изрядно длиннее. Мол, всадников с лосей на скаку сбивают, - сказал Мирон задумчиво. - Врут, поди.

    - Ага, - буркнул Бернага, - врут. А здесь тогда кто бродил? Дракон?

    - Драконы мельче. Вернее, следы у них мельче. И на куриные очень смахивают. А эти - нет.

    Демид даже обернулся:

    - Видел ты их, что ли? Драконов-то?

    - Видел, - хладнокровно ответил Мирон, - дважды. В горах.

    Бернага умолк, переваривая услышанное. Он получил Знак от вездесущих трагов всего два года назад и не успел еще очень многого увидеть и узнать.

    Воины продолжили путь. Скоро подкрались вечерние сумерки; вновь зарядил унылый дождичек. Путники выбрали островок посуше, поставили палатку, развели огонь и подкрепились. У Демида надувного ложа не было, зато имелся теплый мешок, в котором он мог спать даже без палатки, называемый странным словом "спальник". Под уютное мерцание огненного камня Воины уснули, окруженные бескрайними болотами, а сверху сыпал и сыпал мелкий дождь, шурша и всхлипывая.

    Демиду снился дракон. Точно такой, какого он видел на картинке в книге Дерта-грамотея - зеленоватый, с длинной шеей и еще более длинным хвостом, с распростертыми перепончатыми крыльями. Разинув клыкастую пасть, дракон ревел, изрыгая струи ослепительно яркого пламени. Рев становился все громче.

    Когда рев стал нестерпимым, Демид проснулся. Взгляд его упал на закопченный полог палатки. Рядом приподнялся на своем ложе Мирон.

    И вдруг совсем рядом прозвучал низкий утробный рев. Язычок пламени на камне вздрогнул и покачнулся.

    Мирон вскочил, натянул куртку и сунулся наружу; Демид, выползши из мешка, поспешил за ним.