— Вы обращались в полицию?

— Полиция…

Он вытащил из кармана мятую пачку «Рот-Хэндле» и предложил мне сигарету. Но я предпочитаю свои и достал «Свит Афтон». Вендт опять покачал головой.

— Нет, от полиции в таких ситуациях толку мало, а в этом случае полицейский допрос сначала вообще был противопоказан. Ну а потом ей стало лучше. Ее здесь никто не держал, она вполне могла бы покинуть больницу, но сама не захотела. К тому же она совершеннолетняя.

— А где она сейчас?

Он не сразу ответил.

— Я… Понимаете… Дело в том, что… Я должен вам… Фрау Зальгер погибла. Она… — Он старательно прятал глаза. — Я точно не знаю, как это произошло. Несчастный случай. Передайте ее отцу мои искренние соболезнования.

— Господин Вендт, я не могу позвонить отцу и просто сказать ему, что его дочь погибла в результате несчастного случая.

— Да, конечно… Видите? — Он показал на окно. — У нас меняют окна. В прошлый вторник она… На четвертом этаже в коридоре огромные окна — от пола и почти до потолка. Она выпала из окна через полиэтилен и разбилась насмерть.

— А если бы я сегодня не пришел — вы что, похоронили бы ее, ни слова не сказав родителям о ее смерти?.. Что за бредовые истории вы мне тут рассказываете, господин Вендт?

— Ну что вы! Конечно, родителям сообщили. Я не знаю, что там конкретно предприняли наши служащие канцелярии, но родители были оповещены — это совершенно точно.

— И каким же образом, позвольте спросить, если вы только от меня узнали ее настоящую фамилию?

Он молча пожал плечами.

— А похороны?

Он смотрел на свои руки, как будто на них было написано, где будет похоронена Лео.

— В канцелярии, по-видимому, ждут решения родителей. — Он встал. — Мне нужно идти. Вы себе не представляете, что у нас творится! Этот несчастный случай, сирены, машины «скорой помощи» — все это, конечно, отражается на состоянии больных. Позвольте я вас провожу до выхода. Нет-нет, — сказал он, когда я собрался проститься с ним перед дверью комнаты номер 107, — здесь уже закрыто. — Он потащил меня дальше. — Должен вам сказать, я очень рад, что вы к нам пришли. Свяжитесь поскорее с отцом. Вы правы: может, в приемном отделении что-нибудь напутали и не сообщили родителям… Всего доброго, господин Зельб.

7

В каждом швабе живет маленький Гегель

Я уехал недалеко. У озера в отработанном карьере перед Санкт-Ильгеном я остановился и вышел из машины. Подойдя к самой воде, я попробовал запустить несколько плоских голышей — так, чтобы они скакали по воде. У меня и в детстве, на озере Ваннзее, это никогда не получалось. И теперь уже вряд ли когда-нибудь получится.

Но это еще не значит, что я позволю какому-то мальчишке в белом халате водить меня за нос. История, которую рассказал Вендт, не выдерживала никакой критики. Где была полиция? Молодая женщина три месяца находится в психиатрической клинике, потом падает из окна четвертого этажа, на котором не были приняты надлежащие меры предосторожности, и никто даже не думает об убийстве по неосторожности (не говоря уже о преднамеренном убийстве) и не вызывает полицию… Допустим, Вендт не говорил, что полиция не приезжала и что не велось никакого расследования. Но он упомянул только «скорую помощь» и ни словом не обмолвился о полицейских машинах. А если бы здесь во вторник побывала полиция, то самое позднее в четверг Зальгер был бы уже в курсе, под какой бы фамилией она у них ни числилась. Для того чтобы установить, что фрау такая-то не существует в природе, а фрау Зальгер пропала без вести, и что фрау такая-то и фрау Зальгер — это одно и то же лицо, полиции много времени не требуется.