Под ее грустным взглядом я не решился прибегнуть к притворной вспышке раздражения. Я попытался объяснить ей, что в моей работе надо быть волком-одиночкой, потому что только со стороны и можно что-то разглядеть.

— Конечно, я волк-одиночка — такая у меня работа. Возможно, я действительно все чаще перегибаю палку, с тех пор как начал стареть. Но что делать? И конечно, волку-одиночке трудно обойтись без врагов и шишек. Ты и сама, наверное, далеко не от каждого встречного в восторге.

Она искоса посмотрела на меня.

— Ты просто упрямый, как бык, вот и все. И больше ничего.

27

Плохие карты?

Сотрудники Федерального управления уголовной полиции пришли утром, в начале девятого. Тощий бирюк Блекмайер в сером костюме и бежевом плаще и Равитц в замшевой куртке поверх рубашки «поло» и в льняных брюках, игравший роль благодушного толстяка.

— Господин доктор Зельб?

Обращение не сулило ничего хорошего. В свою бытность прокурором я гордился титулом доктора, в моей нынешней ипостаси частного детектива он кажется мне смешным. Его нет ни на двери конторы, ни на двери моей квартиры, ни в телефонной книге, ни на моей специальной почтовой бумаге. Поэтому незнакомец, величающий меня доктором, знает обо мне то, что его не касается. Я пригласил их в комнату.

— Чем могу быть полезен?

Блекмайер взял слово:

— Мы слышали, что в ходе расследования дела фрау Леоноры Зальгер вы в каком-то смысле столкнулись с определенными трудностями. Мы разыскиваем фрау Зальгер. Если вы…

— А почему вы разыскиваете фрау Зальгер?

— Это в каком-то смысле щекотливый вопрос. Я предпочел бы…

— Нет-нет, что вы, отнюдь не щекотливый, — перебил Равитц Блекмайера и бросил ему укоризненный, а мне извиняющийся взгляд. — Федеральное управление уголовной полиции ведет борьбу с преступниками, противоправная деятельность которых переходит границы страны или федеральной земли. Мы являемся связующим звеном между Интерполом и управлениями полиции той или иной федеральной земли. Мы выполняем также полицейские задачи в области уголовного преследования, получив соответствующее задание генерального прокурора. В таких случаях мы, разумеется, немедленно информируем об этом местные компетентные органы.

— Безусловно, — перехватил эстафету Блекмайер. — Фрау Зальгер мы в каком-то смысле разыскиваем по распоряжению свыше. Нам известно, что она некоторое время находилась в психиатрической больнице в Гейдельберге, была пациенткой доктора Вендта и около месяца назад исчезла. Вы знаете, где она.

— Вы говорили с доктором Вендтом?

— Он сослался на врачебную тайну и отказался сотрудничать с нами. Нас это не удивило. Доктор Вендт — человек с подмоченной репутацией.

— Вы объяснили ему причину вашего интереса к фрау Зальгер?

— Господин доктор Зельб, — вмешался Равитц, — мы хотим, чтобы вы нас правильно поняли. Вы ведь бывший прокурор, стреляный воробей. Что вы хотите от нас услышать? Мы можем вам сказать только то, что можем, и если вы в свою очередь скажете нам то, что знаете, дело пойдет быстрее. — Он сидел напротив меня, с последними словами он подался вперед и дружески похлопал меня по колену.

— Если мы правильно информированы, вы разыскивали фрау Зальгер по поручению некоего господина, который в каком-то смысле выдавал себя за ее отца? У вас еще есть связь с этим человеком?

— Ты совсем смутил господина доктора — нельзя же задавать сразу все вопросы одновременно, — мягко упрекнул Равитц своего коллегу.

Я не мог понять, был ли это один из их вариантов пресловутой игры в злого и доброго полицейского, или Равитц действительно имел более высокий чин.