Она взяла мою карточку с телефоном.

— Так у вас уже есть подозреваемые?

— Мы разрабатываем несколько версий, — ответил я, прибегнув к запасной тактике детективов, которая является эвфемизмом отрицательного ответа, и, видимо, мисс Томс поняла это, потому что отвернулась, скрывая усмешку.

На этом разговор закончился.

Когда мы снова уселись в машину, Беррин озабоченно обратился ко мне:

— Мне кажется, я вел себя не лучшим образом. Вы ловко с ней расправились.

Беррин только что окончил полицейскую школу, и, как многим из нас, ему еще было чему поучиться. Но в противоположность другим новичкам он это сознавал и потому не отличался излишней самоуверенностью. Его повысили из рядовых всего три месяца назад, и, если не считать Руди, этого случайного убийцу и профессионального угонщика автомобилей, дело Мэттьюза было для него первым расследованием убийства. И мы впервые работали с ним в паре.

Я пожал плечами:

— Я ведь дольше тебя служу в полиции, поэтому мне проще разговаривать с людьми вроде этой Томс. Помни, что во время расследования допрос ведешь ты. Когда имеешь дело с прожженными преступниками, об этом легко забыть.

Беррин серьезно кивнул. В этот момент он напомнил мне одного из участников телевизионного шоу «Другая жизнь». За один месяц не так просто превратиться из прилежного учащегося в детектива. Он очень старался усвоить все приемы профессии и произвести впечатление опытного полицейского, но у него это пока получалось неестественно.

Когда он снова повернулся ко мне, озабоченность на его юном лице сменилась просветленной убежденностью вроде той, какую видишь у проповедников, терпеливо ходящих от дома к дому.

— Я позволил ей смутить меня. Вот в чем проблема. Я не сумел внушить ей уважения к себе. Больше такое не случится.

— Я и не сомневаюсь, — сказал я, похлопав его по плечу. — Поработаешь со мной и не заметишь, как станешь Грязным Гарри.

Он тронул машину и вывел ее с парковки.

— Да уж, верно.

Рой Фаулер жил в современном роскошном комплексе рядом с Финсберри-парком. В наше время такие комплексы называют охраняемым товариществом, хотя товариществом там и не пахнет. У главного въезда на огороженную территорию нас остановил охранник, давно уже переваливший за пенсионный возраст, и было сомнительно, чтобы он смог преградить путь даже зарвавшемуся скейтбордисту, а тем более подозрительному чужаку. Мы предъявили ему удостоверения, и он указал на стоянку перед пятью шестиэтажными зданиями, образующими полукруг вокруг хорошо ухоженного, но весьма унылого общего сада. Фаулер жил в квартире 12 во втором здании слева.

Но как его не было в клубе, так не оказалось и дома. Мы несколько минут звонили в домофон, но он не ответил. Я позвонил Элейн Томс в «Аркадию», чтобы уточнить адрес: нет, все правильно. Фаулер до сих пор не появился в клубе — факт, который начинал беспокоить и ее, и меня.

Мы уселись в машине и без толку прождали минут десять, а потом решили вернуться в участок. Утро оказалось нерезультативным, и Беррин расстроился, словно до него только теперь дошло, что работа в полиции не так увлекательна, как это показывают по телевизору.

И вот, когда мы выезжали из комплекса Фаулера, я увидел нечто интересное. Мимо нас проехал темно-синий «рейнджровер». Я видел его всего пару секунд и сразу заметил содранную краску и клейкую ленту на обоих боковых стеклах. Машина стремительно удалялась, но я успел запомнить ее номер, пока Беррин выезжал из ворот и сворачивал в другую сторону.

— Видел эту машину? — спросил я его.

Все-таки Беррин — чертовски ненаблюдательный парень.

— Какую машину? — ответил он.