Не прошла она и десятка шагов, как услышала их. Они говорили шепотом; шипящие звуки разносились на порядочное расстояние. Глупые, подумала Жаклин. «Не говори о любви… Не говори совсем». Она прикусила язык, чтобы не дать песенке вырваться на волю, и стала красться дальше.

Они находились в зарослях малинника. Жаклин пришла к этому заключению с помощью дедукции и непосредственного опыта. Молли упомянула про огород и малинник; колючки, царапающие в темноте руки Жаклин, могли принадлежать одному из наиболее агрессивных ягодных кустарников.

Она стояла, зализывая языком поцарапанные пальцы и напрягая слух. В центре зарослей должно быть расчищенное место, куда вела тропа, — даже Казанова не смог бы убедить сошедшую с ума от любви подругу улечься на ложе из шипов. Однако Жаклин знала, что в темноте ей не найти свободную от колючек тропинку, к тому же не было необходимости идти дальше. Жаклин стояла близко к месту событий, и слух в данном случае хорошо заменял зрение.

Любовники, очевидно, не теряли времени. Невозможно было опознать голос женщины. Тон ее стонов и резких вздохов постепенно повышался, пока неожиданно рука Тома не заглушила их. Поэтому кульминационный момент был отмечен сдавленным бульканьем. Неудивительно, что женщины любят читать романы, размышляла автор таких же творений, нетерпеливо ожидая окончания действия. Реальность, по обыкновению, так прозаична. Никаких шелковых одеял или изощренной любовной игры… «Ради всего святого, заканчивай, Том, у меня нет в распоряжении целой ночи…»

Хрюканье и шуршание умерли в звенящей тишине, а вместо них донесся звук приглушенных рыданий.

— Черт побери, — прошептал Том. — Ты всегда должна так орать? Если тебе это так не нравится…

Жаклин могла бы написать диалог — и написать его лучше, как она уверяла себя, ее губы повторяли слова, как только они срывались с чьих-то губ.

— Это неправда, ты знаешь, что это неправда…

— Дорогая, как может быть такое прекрасное неправдой?

— Если бы ты в действительности любил меня, ты бы сказал ей…

— Я люблю тебя. Как ты можешь сомневаться после того…

— Мы не можем больше так встречаться, — прошептала женщина вместе с Жаклин.

Пальцы Жаклин сжимали фонарик, который она прихватила с собой. Она взяла его скорее в качестве оружия, чем источника света, но теперь страдала от сильного искушения включить его и перепугать любовников до потери сознания. Однако победила осторожность. Она узнала, что хотела узнать. Характер голосов снова изменился, когда Том привел свои наиболее убедительные аргументы. Слова ласки перемежались нежными любовными именами, включая и настоящие. Жаклин подождала начала второго раунда и стала пробираться обратно к воротам. Любовницей Тома была сестра Катлин — Шерри.

ГЛАВА 15

Жаклин насладилась мирным сном, о котором знают только невинные дети и удовлетворенные своими изысканиями шпионы. Она проснулась на следующее утро и с удовольствием ощутила рабочее настроение. В ее планы входила встреча с младшей заблудшей сестрой Катлин. Помимо этого были и другие пункты — но они могли подождать еще несколько часов. Прилив творческой энергии слишком редкая вещь, чтобы ею пренебрегать.

Волосы были уложены в тугой узел, очки торчали на переносице, а Жаклин выколачивала страницу за страницей бесценной прозы, пока до нее наконец не дошло, что звон в ушах — это не телефонный звонок, а сигнал о том, что уровень сахара крови упал очень низко, а мозг сильно устал. Взглянув на часы, она узнала, что проработала целых пять часов без перерыва — рекордный срок даже для нее. Когда Жаклин встала, ноги ее подкосились, и ей пришлось опереться на крышку письменного стола. Кто говорит, что писательский труд — это ерунда, должен на себе испытать все его прелести.