— Это Патрик? — поинтересовалась она. — Как мило. Я собиралась позвонить ему после того, как поговорю с тобой. Почему бы тебе не положить трубку на подушку между вами, так чтобы вы оба могли слышать меня?

Сара была не в состоянии поддерживать разговор, но О’Брайен — другое дело; Жаклин позволила ему немного побушевать, прежде чем прервала его:

— А теперь, Патрик, просто выслушай меня. Это серьезно. Я глубоко обижена тем, что ты мог подумать обо мне, что я способна сыграть с тобой такую грубую шутку. Как я узнала, что ты будешь здесь? Я в восторге, конечно, но я не могла… Почему, Патрик, что за выражения! Я позвонила тебе, чтобы рассказать о моем последнем убийстве.

Эта фраза вызвала молчание, которого Жаклин добивалась, и она извлекла из него все возможные преимущества. Когда она закончила, О’Брайен сказал:

— Это так?

Жаклин не спросила, что он имел в виду.

— Почему ты спрашиваешь меня? Собираются делать аутопсию…

— Это может ни к чему не привести. У Дарси были сняты отпечатки пальцев? У большинства законопослушных граждан не снимают отпечатки.

— Я знаю. Кроме того, могут возникнуть проблемы с записями дантиста; Джан Уилсон побывала в серьезной аварии, ее лицо изборождено шрамами. Должна быть реконструкция ее челюстей и зубов. Пустяки, не обращай внимания на это сейчас. Уже поздно, и вам нужно поспать. — О’Брайен выругался, и Жаклин продолжила: — Повторяю тебе, что я не знала о твоем местопребывании. А теперь мне надо кое-что спросить у Сары.

— Да, было, — ответила Сара. — В сегодняшней почте. Я потратила чертовски много времени, чтобы найти его, Жаклин. Бутс сказал своей секретарше… Что? Папка? Не то чтобы я могла, но у меня нет шанса сделать полный осмотр, эта сука в офисе…

— Хорошо, попытайся, — прервала ее Жаклин. — Бутон собирается скоро вернуться. Сомневаюсь, что он продолжает держать их — во всяком случае, не там, но я хочу убедиться. И пошли мне это письмо — с конвертом. Срочно, с этого и начни завтрашний день.

Несмотря на ярость из-за того, что его побеспокоили, застав на месте преступления, подумала Жаклин, О’Брайен не хотел слезать с телефона:

— Просто ответь мне на один вопрос, Джейк. Какого дьявола ты звонишь в этот час? Разве письма, о которых ты просишь Сару, так важны?

— Да, — сухо сказала Жаклин. — Они важны, как и время. Я не предвидела такого развития событий, Патрик; если бы у меня были… Очевидно, я постаралась бы предотвратить это. Для Джан уже слишком поздно; все, на что я могу надеяться теперь, это свести к минимуму риск и опасность для остальных людей. И не спрашивай меня, что я планирую делать дальше. Я сама этого не знаю. Это уже новая игра.

Несколько секунд от О’Брайена не было ответа. Затем он тихо сказал:

— Ты не должна мне ничего говорить. Но у меня сложилось впечатление, что тебе понадобилось выговориться кому-нибудь. Если ты расстроена…

— Кто я? Ледяная Женщина Кирби? — засмеялась Жаклин. — Я никогда не расстраиваюсь, О’Брайен. Просто потому, что я знала эту женщину и она мне нравилась…

— Хорошо, Джейк.

Жаклин дотянулась до платка и высморкалась.

— Спасибо, Патрик. Прошу прощения, что разбудила тебя.

— Ты этого не делала, — успокоил он ее довольным голосом. — Не переживай. Звони в любое время. Гм… почти в любое.

Жаклин улыбалась, вешая трубку.