Гордон протянул руку и приказал:

– Отдай мне кинжал.

– Чума и дьявол тебя забери! – не выдержав, крикнула она в сторону Лавинии, передавая мужу свое «последнее средство».

– Уберите отсюда этих дерзких смутьянок! – приказал король Яков.

Не дожидаясь вторичного приказа, Гордон быстро схватил Роберту и вытолкнул ее за дверь. В полном молчании, ни слова не говоря, он потащил ее прочь по лабиринту мрачных полуосвещенных коридоров.

Едва они вошли в свою комнату, как Гордон возмущенно закричал:

– Я поверить не могу, что ты вытащила кинжал в присутствии короля! Да ты в своем уме, дорогая?

– Что, испугался за жизнь своей любовницы? – вскричала Роберта, вне себя от такого унижения. – Я знаю, что ты спал с ней! Я знаю, что у тебя были многочисленные любовные связи, но мне не доставляет удовольствия, когда эти мерзкие шлюхи постоянно пристают ко мне.

Она тяжело опустилась на край кровати и приложила руку к животу, словно пытаясь успокоить этим и защитить еще не родившегося ребенка. Глядя, как муж в раздражении меряет комнату шагами, она чувствовала, что жгучие слезы заливают ей глаза.

– Я не буду возражать против развода, Горди. Ты даже можешь использовать дьявольское пятно как причину. Я только хочу уехать отсюда. От этой придворной жизни меня просто тошнит.

– Да о чем ты толкуешь? – воскликнул Гордон, вперив в нее взгляд.

– Я не хочу такого мужа, – твердо сказала она.

– Ты в самом деле, должно быть, рехнулась! – запальчиво возразил Гордон. – Ты думаешь, я так просто позволю расстроить наш брак?

– У меня будет муж, который верен мне, или не будет никакого, – ответила Роберта, гордо распрямив плечи и глядя ему прямо в глаза. – А ты… ты будешь счастливее, если женишься на женщине, которую любишь.

Какое-то странное волнение блеснуло в его пронзительных серых глазах, и выражение лица смягчилось.

Гордон присел рядом с ней на край кровати, обнял за плечи и притянул поближе к себе.

– Я никогда не любил Лавинию Керр, – сказал он. – Я брал то, что она предлагала, не более того.

Это признание окончательно доконало Роберту. Она вдруг почувствовала себя смертельно уставшей и обессиленной.

– Мне не нравится при дворе, – устало сказала она. – Я хочу уехать.

Гордон нежно провел губами по ее виску.

– Завтра же утром, ангел, – пообещал он. – После того, как ты принесешь королю свои извинения, а я попрошу у него разрешения уехать. Если он захочет, чтобы я остался в Эдинбурге, мы переедем в особняк Кэмпбелов. Это тебе подходит?

Роберта кивнула, чувствуя себя успокоенной в его объятиях, и склонилась головой ему на грудь. Но мысли ее были невеселы. Пускай муж утверждал, что он никогда не любил Лавинию, в этом она ему верила. Но все же он не сказал и ей, что любит ее.

Роберта судорожно вздохнула. Возможно, когда-нибудь у него и разовьется какая-то привязанность к ней. А до тех пор надо сосредоточиться на ребенке, которого она носит. Опасности окружали ее повсюду, а любая опасность грозила несчастьем и ему.

Нет, черт возьми! Да она убьет любого, будь то мужчина или женщина, кто мог бы навредить ее малышу.

18

-Молодец, Ливи! Спектакль получился на славу, – с удовлетворением улыбнулся Мунго Маккинон, глядя, как его кузина сердито расхаживает взад-вперед по комнате.