К ним приблизился Шелешев.

— Одну девушку убили на моих глазах, — сказал он. — Это был Свинорылый, я узнал его. Ушел, собака, улизнул. Несмотря на свои короткие ноги и толстый зад. Где его теперь искать?

— Вторую тоже убили, — хмуро заметил Тероян. Он все еще продолжал сжимать в руке это странное ружье.

— Олег, надо уходить, — произнес Юнгов. — Эти бестии пока притаились по норам, не понимают — что произошло? Но вскоре здесь поднимется большой шум.

Хашиги зашевелился, стал приподнимать голову.

— Очухался? — спросил Карпатов.

— Я… не понимаю, — коверкая слова, проговорил Хашиги.

— Берем его и бежим через тот берег к воротам, — сказал Юнгов. — Он нас выведет.

— Да… конечно, — сказал Карпатов, всматриваясь в ненавистное лицо. Идем… Но там — далеко. А до усадьбы рукой подать. Пока не включили свет, мы успеем.

Минут за десять они достигли усадьбы, волоча за собой доктора Саддака Хашиги, подгоняя его тычками. Миновали домики охраны, а около гаражей увидели открытый «Линкольн». Юнгов сел за руль, а Хашиги впихнули между ним и Карпатовым. Остальные разместились на заднем сиденье.

— Дернешься — убью! — пообещал Шелешев, приставив к спине Хашиги пистолет. — Жми к воротам.

«Линкольн» помчался по дороге. Возле ворот Юнгов резко затормозил, и трое охранников с автоматами с недоумением приблизились к машине хозяина.

— Говори, — прошептал Влад. Карпатов и Юнгов сидели с каменными лицами. Тероян сжимал в руках доставшееся ему ружье.

— Давай, открывай! — визгливо выкрикнул Хашиги на чистом русском языке. Один из охранников нажал на кнопку, и створки ворот разошлись. «Линкольн» медленно выехал, а затем, набирая скорость, помчался вдоль каменной стены в сторону второго озера.

— Вот досада! Забыл на прощанье фейерверк устроить! — сокрушенно покачал головой Шелешев. — А что это у тебя? — он взял ружье Терояна. Забавная штучка. Подари?

— Бери, — отмахнулся от него Тероян.

«Линкольн» остановился возле брошенных машин, и Карпатов за шиворот выволок Хашиги, бросив его на землю. Ногой он придавил его горло.

— Квазимодо? — Карпатов произнес только одно слово. Хашиги забился в истерике.

— Нет, нет! — закричал он. — Не я! Не я!

— Где мой сын?

— Нет, нет! Нет детей! У меня нет детей!

— Где мой сын? — повторил Карпатов. Юнгов, Шелешев, Тероян и Глория стояли чуть поодаль, полукругом. Все они были неподвижны, словно каменные изваяния, похожие на безмолвных присяжных на каком-то страшном суде. Хашиги вдруг как-то успокоился, затих, будто из него стал выходить воздух.

— Я ничего не знаю, — отчетливо, но устало сказал он. — Неужели я не сказал бы тебе сейчас, в эту минуту? Я не понимаю, о чем ты говоришь. Не понимаю. Не понимаю. Не понимаю.

Карпатов немного сдвинулся, шагнул в сторону. Он вроде бы потерял всякий интерес к Хашиги. Но это было не так.

— Поедешь со мной, — сквозь зубы произнес он. — Мы вытрясем из тебя все, что ты здесь натворил.

В этот момент раздался выстрел из ружья Шелешева, и заряд влетел прямо в лоб всемогущего доктора Хашиги.

— Вот, черт! — извинительно сказал Влад. — Палец с курка сорвался. Впрочем, он этого заслужил. За то, что натворил не только здесь, но и во всей России.