В тот день, примерно полгода назад, Влад оказался необычно словоохотливым, в каком-то исповедальном настроении. Он рассказал немного о своей организации. Подобных ей в Москве и Подмосковье было около тридцати, и, по существу, Шелешев являлся теневым субпрефектом своего Восточного округа.

— Хочется выговориться, — пояснил он. — Да и ты должен знать, что мы не какие-нибудь бандиты-разбойнички, как нас изображают в прессе. Ничего подобного. Есть уголовники, воры в законе — это другой бульон, а есть мы семья, бригада, называй как угодно. У самих у нас иной термин — пацаны. Так кличут друг друга мои ребята. Кто они? Прежде всего невостребованное поколение, молодежь от восемнадцати до тридцати лет. Попробовать себя в Семье может любой, но не всякий удержится. Не получится — гуляй на все четыре стороны, никто силой останавливать не будет, да и мстить тоже. У нас не гонконгская триада. А кто остается? Я тебе скажу, Тим. Это люди, вставшие с колен. Почувствовавшие, что могут жить свободно, не быть рабами общества. А для этого нужна особая, внутренняя дерзость. Нет, дерзновение так будет точнее. Приходят и по другим причинам — у кого финансовые трудности, кто романтик, но они, как правило, отпадают. Потому что не ставят перед собой главный вопрос, видят в нашей работе лишь внешний антураж или способ поправить свое материальное положение.

— А какой он — главный вопрос? — спросил его Тим.

— Если не я, то кто же?

— Звучит как-то по-комсомольски.

— Звучит по-человечески. Вас запугивают рэкетом, мафией и прочим. Да, допустим. Но здесь нет голого вымогательства. Мы создаем защиту от беспредела. То есть выполняем те функции, с которыми не может справиться государство. Если хочешь, регулируем рыночные отношения. Мы — сознательные грешники, самообеспечивающаяся система, разрушенная с приходом пародии на демократию. В прежние времена, еще при советской власти, были воры в законе и были «цеховики». Они как бы составляли преступный мир. Одни обжили свое, не могут уместиться в новой системе координат, их отстреливает ФСБ, а другие — легализовались и теперь рвутся к управлению государством. Но тина и грязь на речном дне осталась. Кто будет делать профилактические работы, чтобы вся эта муть не хлынула наверх? Мы, Семья. Новая формация санитаров общества. И заметь, что у нас нет блатного жаргона, ломания пальцев и прочих воровских штучек. И огромные бицепсы не так важны, хотя без них тоже не обойтись. Больше ценится ум, честность, ответственность за дело, ну и, конечно, технические навыки. Причем у нас нет долгого продвижения, за два-три года, если проявишь себя, можешь сделать быструю карьеру, стать одним из лидеров группировки. Впрочем, и риск велик, не буду скрывать. Пацаны живут в постоянном напряжении. Никогда не знаешь, от кого, с какой стороны может последовать удар. Ты, наверное, слышал о разных разборках между бригадами? Вообще-то, они случаются редко, но бывают. Мы все стараемся не доводить наши отношения до крови. Никому это не выгодно. Но если это все же происходит, если кто-то погибает, будь уверен — жена и дети этого человека будут обеспечены всем необходимым. Я, да и другие лидеры, заботятся о членах бригады, об их семьях, как о своих собственных. Потому мы и называемся так — Семья.

— Смахивает на «Крестного отца».

— Ну какой же я дон Карлеоне? Я Владислав Шелешев. Я за порядок в стране. Но пока он не наступил, приходится брать на себя обязанности и судьи, и прокурора, и…

— Палача, — закончил за него Тероян, а Влад поморщился.

— То, что произошло с Россией, было задумано давно, — продолжил он. Будущая картина была видна лишь некоторым функционерам из верхушки КПСС, да аналитикам из КГБ.