— А с машиной вашей что случилось?

— Босс, я ж, в натуре, не видел. Этот меня об асфальт приложил, а когда я очухался, вокруг нас уже полиция с мигалками.

— Придурок, толку от тебя! — зло выплюнул Хохлома.

Забинтованный Ломец затрясся от страха и отчаянно попытался изобразить на своей разукрашенной физиономии самое искреннее раскаяние и глубокую преданность. Хотя незнакомым с ним людям их старшак не показался бы даже самую малость опасным, Ломец, уже третий год работающий «начальником охраны» в «Сестрах Хилтон», знал, что Хохлома на многое способен.

— В общем, слушай сюда, — решил Хохлома, нервно приглаживая чёлку левой рукой. — Найдешь мне того, кто вас отделал, и доставишь ко мне. Мне надо знать, кто под нас копает. Даю сутки. Как и где искать — это твоя проблема. А не найдешь…

— Ясно, — понуро кивнул Ломец. Он понимал, что шансов отыскать неизвестного парня у него почти нет, и потому несказанная вслух угроза старшака звучала почти обещанием.

Хохлома же, сорвав зло на незадачливом Ломце, немного успокоился, уселся на высокий крутящийся стул перед чистым мольбертом и принялся размышлять над ситуацией. Пока ничего непоправимого не произошло — бывало и хуже. Куда хуже. Но разбираться надо, и чем быстрее, тем лучше. Ясно, что никого Ломцев не отыщет. Значит, придется максимально эффективно использовать имеющиеся зацепки.

И начать с цыгана.

Хохлома сосредоточенно прикидывал план действий, когда его размышления были прерваны, причем довольно бесцеремонным образом — дверь в студию широко распахнулась от сильного пинка ногой.

Хохлома вскинул голову и, чуть прищурив прозрачные глаза, собирался было рявкнуть на подчиненных за безответственность — почему позволили посторонним его побеспокоить? — но, увидев посетителей, закрыл рот и неосознанно потянулся к галстуку, пытаясь ослабить затянутый узел.

В проеме показалось двое хорошо одетых крепких парней, а за ними — невысокий мужчина лет сорока с невыразительным лицом и странной стрижкой, словно у католических священников позапрошлого века — очень короткий горшок спереди и полукругом спадающие на шею волосы сзади. Шедших впереди Хохлома видел впервые, но мужчину с «горшком», хотя не разу лично не встречал, узнал. Его знали все, кто когда-то заходил за ту грань закона. Дмитрий Кацупа, более известный как Глушитель. Официально — один из директоров крупной торговой компании. На деле — правая рука Координатора, человека, который обеспечивал организованность и системность едва не всем преступным формированиям столицы — лже-предпринимателям с их финансовыми махинациями и «гангстерам» с их традиционным рэкетом-наркотиками-проституцией, расхитителям, занимающимся аферами с куплей-продажей государственной собственности и этническим группировкам, обирающим «своих».

Парни невозмутимо встали по обе стороны от двери, а Глушитель, недовольно окинув взглядом стоящие тут и там мольберты, а затем — высокие вертящиеся стулья, нехотя взгромоздился на один из них и негромко спросил:

— Ты знаешь, кто заказал у вас оружие?

Представляться нужды не было. Соблюдать правила вежливости — тоже.

— Да.

— Ты знаешь, что этот рынок уже давно поделен?

— Да, но…

Глушитель прервал Хохлому нетерпеливым жестом и жёстко впился глазами в бледное лицо художника.

— Тогда какого… вы вообще влезли?

— Это первый раз, вы же наверняка знаете, что я занимаюсь только антиквариатом и предметами искусства, — торопливо ответил Хохлома. — Но в этот раз заказчик, когда делал свой обычный запрос на антиквариат, сказал, если вдруг я ещё и оружие найду, то было бы неплохо, — художник облизал тонкие губы и тщательно пригладил левой рукой зализанную чёлку, стараясь успокоиться и говорить медленнее.