И когда битва завершилась, впервые за последнее время победой греков, когда армия громко приветствовала своего героя, чье пугающее, безумное бешенство вселило страх во врагов и помогло их разбить, Илья едва ли обратил на это внимание. Его буквально трясло от беспричинного неудержимого гнева, так и не утихшего в самой гуще битвы, и бурлящее во всем теле лихое буйство требовало немедленного выхода. Славящие удаль Ахилла греки спешили убраться с его пути, мирмидоны старательно избегали его взгляда.

Необузданное, остервенелое исступление, завладевшее Ильей, не ослабевало — он метался в маленьком шатре, словно дикий зверь, заключенный в клетку и, сам того не осознавая, искал, на чем бы сорвать переполняющую его агрессию.

И если греки могли убраться с его пути, а мирмидоны — отвернуться или держаться в сторонке, то испуганной зеленоглазой Брисейде прятаться было некуда. И некого было звать на помощь, когда Илья уставился на пленницу бешеными, побелевшими глазами, со зрачками, сжавшимися в булавочные головки.

Бесконечная холодная ночь все-таки закончилась. Арагорн был зол: он устал, промерз и хотел спать, а время потеряно впустую — и с Алессандрой объясниться не вышло, и Ахилла не взяли.

Последнее злило больше всего — ведь казалось, что они подошли так близко! Омоновцы прибыли в Раменское поздно — что бы там ни происходило, всё уже закончилось, оставалось ловить убиравшихся с места происшествия участников. Ребята майора Кукаренко умело обложили район и взяли всех, кого смогли, но Ахилла среди них не было.

Ночь прошла в бесконечных допросах; полученные сведения передали аналитикам правоохранительных органов, по совместительству помогавшим «Бастиону», и к утру те выдали своё заключение: с вероятностью в восемьдесят семь процентов Ахилл находится в одной из цыганских общин. По восстановленной ими картине событий выходило следующее: у цыганской общины вышли какие-то разногласия с одной из преступных организаций, в результате чего их женщин и детей взяли в заложники и привезли их в Раменское. Цыгане рванули на выручку. Когда они прибыли на место, обнаружилось, что Ахилл каким-то образом оказался там раньше них и уже обезвредил часть охранявших заложников бойцов с помощью холодного оружия. Произошла короткая перестрелка, после чего заложников освободили, а грек скрылся в компании двух цыган, юноши и девушки. Юношу удалось опознать с вероятностью в девяносто три процента — Алексей Алмазов. Девушка не идентифицирована.

— Алексея Алмазова засекли в «Шереметьево-2» вылетающим в Амстердам, — сообщил братьям Папыч последние сведения, когда те вернулись в офис «Бастиона». — Оттуда у него билеты до Мараньяо. Визит в дом его отца, где Алексей не только прописан, но и действительно проживает, ни к чему не привел — цыгане утверждают, что Ахилла никогда не видели. Девушку, которая, по утверждениям очевидцев, тоже была с Ахиллом, опознать не удалось; в доме Алмазова целый курятник — мать, жена, сестры мужа, сестры жены, тети, племянницы, и все дружно отпираются. Итог — Ахилл снова сквозь землю провалился, а основное связующее с ним звено — Алексей Алмазов — на пути в Бразилию.

— Может, мне?.. — правильно понял шефа Арагорн.

— А тебе можно? — спросил Папыч; благодаря былым «заслугам», въезжать в ряд стран братьям Петровичам не стоило.

— В Бразилию — можно.

— Прекрасно. Аркадий! — повысил голос шеф. Когда аналитик появился в стеклянных дверях, шеф распорядился: — Обеспечь Арагорну срочный вылет в Мараньяо.

Аналитик испарился; Папыч передал Арагону флешку, на которой наверняка лежала вся необходимая для дела информация, и отпустил братьев.