— Ну, что, братья, пора умирать, — крикнул он, — так давайте делать это с честью!

Волна урман накатилась на новгородский строй, но он выстоял, не сдвинувшись ни на шаг. Свистели стрелы, мелькали окровавленные копья, мечи и топоры, разлетались в щепки щиты. Но строй новгородцев держался. Ингвар рубил мечем, парировал удары, принимал их на щит. Сколько так продолжалось, он не помнил, но вот натиск ослаб. Он в очередной раз замахнулся мечем, но перед собой увидел не оскаленную морду урмана, а усталое лицо Данилы.

— Стой, князь, порубили мы всех, пойдем, отдохнешь.

Ингвар проспал до утра, а когда вышел из палатки, грянуло: «Слава!». Перед ним стоял ровный строй воинов. Подошел Ратибор, левая рука на перевязи:

— Мы выстояли, князь, — тихо сказал он, — но очень дорогой ценой.

По лицу Ингвара текли слезы.

— Пора домой, — произнес он смущенному воеводе. — Нам всем пора домой, — еще тише добавил он. — Снаряжайте уцелевшие драккары.

Строй рассыпался исполнять приказание князя. Два дня они занимались скорбным делом, сносили к драккарам погибших воинов. Раненых в первый же день на уцелевших кораблях отправили в Новгород, несколько десятков мастеров занимались починкой семи побитых кораблей. Из шести сотен воинов, что пришли с Ингваром на берег реки Волхов и приняли бой, в живых осталось чуть больше ста пятидесяти человек, из них на ногах стояло не больше двадцати, остальные были тяжелоранены, урман же набили около шестисот, еще около двух сотен бежали с поля боя. Было захвачено восемь драккаров и огромное количество оружия и броней, а также в трюмах кораблей и в кошельках урман нашли немало золота и серебра. На второй день после битвы, прискакал Гостомысл:

— Да, задал ты здесь урманам жару, — сказал он, осматривая захваченные корабли, — правда многих воинов не досчитались, но победа того стоила. Наутро после окончания всех приготовлений семь кораблей отплыли в сторону Новгорода. На свежесрубленную пристань сбежалось все население маленькой крепости, как местное, так и пришедшее с Ингваром. Всего на берег реки высыпало около полутора тысяч человек. Отовсюду раздавались приветственные крики, но когда оставшиеся от уцелевшей дружины, ступили на берег, на лицах женщин Ингвар разглядел слезы, они помнили, как пять дней назад из ворот Новгорода выходили блистающие броней шесть сотен ратников, сейчас же на пристань сошло чуть больше тридцати воинов во главе с князем. Кто в тот день ушел на сечу, либо ранен, либо убит. Всего Ингвар потерял около четырехсот воинов, еще сотня ратников из-за увечий больше никогда не сможет держать в руках оружия. Ингвар выхватил из ножен меч и, высоко подняв над головой, крикнул:

— Я, Князь Новгородский, говорю всему честному люду — мы вернулись с победой, которая далась нам очень дорогой ценой, и пусть слышат все: дружина князя в полном составе вернулась в город, ни один человек не остался на поле брани, да будет так всегда! — Меч блеснул на солнце и скрылся в ножнах.

Притихший люд громко ответил своему князю: «Да будет так»! Вечером вокруг крепости зажглось множество погребальных костров, родичи и боевые товарищи прощались с погибшими, это была одна большая тризна. Ярослава не пришла встречать Ингвара на причал, а встретила его у входа в детинец. Увидев мужа живым и здоровым, она упала в его объятья и громко зарыдала.

Глава четвертая Новгород

С момента того боя прошло три месяца. Город креп на глазах. Обвод стен в нескольких местах стал каменным, город существенно расширил свою территорию, непрерывно стучали топоры и молотки плотников, внутри городских стен возникали целые кварталы ремесленников. Вот сейчас Ингвар стоял и наблюдал за тем, как два плотника, ритмично постукивая молотками, ставят новые ворота в княжеский кремль, через окна, закрытые слюдой, ощутимо чувствовались ноябрьские холода.