Ингвар поудобнее расположился на троне. За эту ночь он жутко устал, и день обещал быть не легче. Надо было немного поспать. Ингвара разбудил шум, исходящий из коридора. За дверью в зале кто-то очень громко спорил. Он встал и, тихонько подойдя к двери, толкнул ее. Картина, которую он увидел, была впечатляющая. Два ратника из его охраны, выставив вперед короткие копья, пытались оттеснить от дверей Ратибора. Воевода с мечем на перевес пытался пробиться в зал. Еще бы немного и пролилась кровь.

— А ну хватит, опустить оружие, — закричал Ингвар. Дружинники и Ратибор остановились. — Что здесь происходит? — обратился он к одному из воев.

— Не гневайся, князь, воеводе нужно было к тебе, но мы сказали, что ты спишь, и не позволили ему войти. Он же, обнажив меч, сказал, что все равно пройдет.

— Ратибор? — и Ингвар взглянул на воеводу.

— Да, князь, они загородили мне путь, но время до поединка с Василько все меньше. И я решил не ждать. Я прошу прощения, князь, что так получилось.

Ингвар повернулся к воинам:

— Вы правильно сделали, но впредь знайте, что Ратибору, Даниле, Малу или Гостомыслу можно будить меня, если у них, что-то важное. — Гридни виновато опустили головы. Ингвар достал из кошеля две серебряных гривны. — Это вам, парни, за хорошую службу.

Отдав воинам две серебряных монеты, он отправился вместе с воеводой к капищу Перуна. По дороге Ингвар строго посмотрел на Ратибора.

— Воевода! Они же дураки преданные, но не больше. Ты умный бывалый воин — нашел бы Ярославу, а ты сражение в тереме затеял.

— Прости, князь, не думал я, что они с копьями наперевес на меня пойдут.

— Ладно, забыли. На сколько я опоздал?

— Не опоздал ты, князь. Вовремя мы.

Они завернули за терем и вышли в специальные ворота. В первый же день строительства кремля Ингвар приказал поставить прямо за ним главное новгородское капище. Народу на нем было не протолкнуться. В центре, на аккуратной, сложенной специальным образом поленнице, лежали погибшие воины. Там же стоял жрец и произносил какие-то тайные слова. Ингвар разделся по пояс и взял второй меч. Так, с двумя обнаженными мечами, он вошел в заповедный круг. «Князь обоерукий! — пронеслось по толпе. — Говорят, он принес жертву Перуну, и бог дал ему этот дар». Ратники развязали Василько и дали меч. Ингвар поднял руку, и волнение в толпе стихло.

— На днях, мы потеряли в бою четверых наших ратников. Еще двое впоследствии умерли от ран. Этот человек, — Ингвар указал на Василько, — руководил отрядом, в сече с которым они погибли. Он не разбойник, а воин, и не его вина, что человек, которому он служит, приказал вредить молодому Новгороду. Но, увидев, какой город мы построили, и какие люди в нем живут, он попросил меня сопроводить наших павших воинов в Ирий. Я не отказал ему. Поэтому сегодня мы будем сражаться перед лицом Перуна. Если победит он, то я сам — Ингвар, князь Новгородский, провожу своих ратников до входа в белые палаты Перуна, а он отправится, куда пожелает. Если же я его убью, то проводником к Перуну станет он. Таково мое слово.

Народ стих. Вперед вышел верховный жрец.

— Бейтесь честно, ведь вы перед лицом бога. — Он отошел обратно к идолу Перуна.

Ингвар взмахнул мечами, и бой начался. Князь с первых же секунд поединка понял, почему о его противнике так хорошо отзывался Мал. Он был быстр, не подавался ярости и умел управляться со своим мечем. Удар. Отход. Новый удар. Неожиданный финт из невозможной позиции. Ингвар благодаря своему дару все же мог противостоять ему, но это было нелегко.