– Ну так люди разные, – примирительно сказал он. – Одни от Адама с Евой пошли, другие от Сварога, а кто, может, и от обезьян. Дела-то давние – было то ровно четыре тысячи лет назад, так кто ж теперь доподлинно правду установит…

    – Это ты, братец, чего-то не того сказал, – встрял Гавейн. – Четыре тысячи лет назад и греков-то не было, не то что римлян. А по твоему выходит, что варвары какие-то всю Европу завоевали и города построили.

    – Варва-ары?! – рассмеялся юноша. – Вот так-так, к нам, кажись, служить едешь, да нас же варварами и ругаешь? Не сладко вам, видать, в Империи вашей, что в земли незнаемые драпать приходится?

    – Ну дык елы-палы… – поскреб затылок рыцарь. – Не без того…

    – То-то! – поучительно изрек Вострец. – Много вы, имперцы, о себе воображаете. – Вот, к примеру, что это на вас надето? – ткнул он ниже пояса Гавейну.

    – Э-э-э… штаны, – пожал тот плечами.

    – Вот то-то и оно, что штаны! – с торжеством поднял куявец палец кверху. – А штаны, ежели ты, конечно, книги ваши читал – это наша варварская одежда! Мы ее придумали! Не научили бы мы вас штаны носить – до сих пор с голыми задами щеголяли б!

    И Парсифалю, и кельту ничего не оставалось, как лишь кивнуть – штаны действительно римляне позаимствовали (как и многое другое) у соседних народов.

    Правда, у тевтона в глубине памяти отчего-то застряло, что штаны изобрел грек Пифагор, но как ни старался, он не мог вспомнить когда и при каких обстоятельствах.

    Словно услышав его мысли, Вострец продолжил:

    – Греки, понимаешь ли, ему угодили! Да если хочешь знать, мы тех греков всегда били! И греков, и иудеев с хеттами. И египтян! Колесницы наши до этих, как их… пирамуд… пирамид доезжали!

    – Быть не может! – синхронно воскликнули оба рыцаря.

    – Не может? – ехидно скривился куявец. – Вот вы про Ахилла знаете?

    Ну, конечно, кто ж не знает Ахилла. Уж как не дики были родные места Гавейна, что на берегу Атлантического океана напротив Ирландии, но и он слышал об этом греческом герое. О чем оба рыцаря и сообщили собеседнику.

    – Темнота! – махнул тот рукой. – Вот говорите, а не знаете, что Ахилл-князь из наших, из куявских будет! Небось Гомера в оригинале не читали, а сказано у него, что с Борисфена приплыл Ахилл, с Днепра то есть! И имя его что значит? Ну?!

    Гавейн лишь пожал плечами – он не то что по-гречески говорил с акцентом, но и свой родной валлийский изрядно подзабыл вдали от родины. Пришел черед отдуваться бывшему студенту Парсифалю.

    – Хм… Частица «а» в эллинском означает отрицание, а «Хилл» это… дай вспомнить…

    – Э-э, темнота, – повторил с улыбкой Вострец. – «Хилый» по-нашему – значит слабый, немощный. А Ахилл, стало быть, нехилый. Без нашего Ахилла и Трою эту паршивую не взять бы гречишкам – вот так!

    Логика парня показалась рыцарям убедительною, хотя и не вполне совпадала с грамматикой.

    – Ну вот, а потом в Куявии…

    – Так откуда сама Куявия-то взялась? – вновь подначил его Гавейн.