И тут Гавейн, повинуясь какому-то непонятному импульсу, подставил адской твари ногу.

    Та запнулась и рухнула… прямо на острие клинка тевтона.

    При этом с губ ее сорвались некие слова на чистом лешском, которые вообще-то нечисти произносить не положено – ибо непристойная брань, говорят, ее отгоняет.

    И слова эти заронили в душу здоровяка некие сомнения…

    Меж тем блондин, подойдя к покойному бесу, с каким-то странным выражением на лице безбоязненно пнул ногой тело (или тушу).

    Потом еще… И еще раз…

    – Вот, значит, как?! – прохрипел он. – Да ты посмотри. – Перси наклонился к мертвецу и потянул за одеяние.

    Ветхая ткань порвалась, и в руках рыцаря оказался кусок савана с изображенными на нем черепом и костями скелета.

    Всего-то.

    Схватив страшилище за рога, тевтон с силой рванул их на себя. Косматая шкура сошла, как перчатка…

    Перед ними лежал здоровенный кряжистый мужик с короткой густой бородкой.

    – А вот, – пнул молодой человек ногой сумку, из которой выкатились куски гнилого мяса, – для запаха.

    Парсифаль поднял с земли кривой выщербленный клинок.

    – Вроде египетский хепеш, надо же? – буркнул он, засовывая оружие за пояс. – Из какой пирамиды они его сперли? А я-то…

    И вот тут бритт понял, что к чему. И почуял, что его разбирает смех.

    Он хохотал все громче, оглашая ночной лес истерическим ревом – так что какой-нибудь случайный путник, доведись ему это услыхать, определенно бежал бы в страхе прочь, решив, что это веселится сатир либо кикимора.

    Успокоился, лишь получив от Парсифаля крепкий подзатыльник.

    – Хватит, – велел тевтон. – И так всех волков с медведями распугал, должно быть, миль на десять. Лучше думай, куда нам теперь деваться?

    Гавейн недоуменно уставился на спутника.

    – Да-да, подумай-ка, братец… – бормотал истребитель демонов. – Ни денег, ни коней, и нанимателя, кажись, прирезали. И добро бы настоящие бесы, а то вот разбойники.

    – Нет, а все-таки хорошо, черти, придумали! – хихикнул здоровяк. – Ведь это каким богохульником надо быть, и вообще… Как просто: если и успеет кто сбежать, так ведь точно ума лишится! Да и кто поверит? Да… А может быть… все рассказы о нечистой силе вот от такого и идут? А?

    И он негромко засмеялся.

    Глава 4

    УТРО СЕРАПИССКОЙ МАТРОНЫ

    Серапис, август того же года

    Орландина сладко потянулась, стоя у открытого окна.

    Учитывая тот факт, что из одежды на ней сейчас имелась лишь шелковая лента, да и та в волосах, поступок довольно опрометчивый для почтенной замужней женщины, каковой она с некоторых пор являлась.

    И извинить ее могло лишь то, что окно выходило в сад ее собственного дома.

    Прохладный ветерок приятно ласкал нагое тело, навевая какие-то смутные, игривые мысли.

    Вздохнув, бросила взгляд на широкое ложе, застланное лучшими батистовыми простынями. Сейчас оно было пусто.

    Ее муж, подающий надежды поэт Стир Максимус, не иначе как по привычке убежал в сад, слагать строки своих «бессмертных» творений, или отправился на кухню – закусить.