Джип миновал злосчастные кусты, но наткнулся на упавшее дерево. Кира упала на руль и разбила себе висок. Она была бледной, и кровь текла из раны. Джина схватила плачущую девочку. Наступила гнетущая тишина, но затем Бэкки разразилась громкими и… нормальными рыданиями. Джина успокаивала девочку, поглаживая хрупкое маленькое тельце. Кира все еще лежала на руле, и Джина, прижав лицо Бэкки к груди, подобралась к ее матери, руки ее тряслись от страха.

— Кира!

Она и сама чуть не плакала, обнимая испуганного ребенка. Кира открыла глаза, изумленные и пустые, но затем они прояснились, в них засветились какие-то мысли.

— Боже мой, так мы живы? Я буду до конца дней своих сидеть у твоего порога и благодарить тебя! — Она повернулась к Джине, в глазах светилась благодарность, затем взяла девочку. — Бэкки, девочка моя родная!

Ее глаза излучали любовь и нежность. Бэкки была не в силах не ответить на эту глубину чувств. Природа взяла верх, и Бэкки обняла маму, повторяя вновь и вновь одно-единственное и такое святое слово: «Мамочка, мамочка!»

Джина упала на траву, чувствуя одновременно шок и облегчение. Она села в тени дерева, с трудом наблюдая за происходящим. Кира не обращала внимания на кровь, текущую по ее лицу. Джина встала и сняла с себя блузку. Под ней был только белый кружевной лифчик, но кто сейчас ее видит! Вид крови мог неблагоприятно подействовать на Бэкки. Она вернулась к джипу, колени ее дрожали.

Через десять минут на место происшествия прибыл Сайрус Брандт. От больших колес микроавтобуса взмывали вверх спирали пыли. Один из его верховых издалека увидел, что машина потеряла управление, и тут же помчался к Брандту. Ругаясь, он выскочил из машины и подбежал к ним.

Одного взгляда на Киру было достаточно, чтобы он все понял. Своими сильными руками он обнял мать и дочь. Джина бросилась в тень деревьев. Она не могла участвовать в этой семейной сцене, лишь смотрела. Неделимый союз: мужчина, женщина и ребенок. Глаза ее наполнились слезами больше от одиночества, нежели от жалости к себе. Сайрус Брандт бережно перенес Бэкки и Киру в микроавтобус, затем вернулся. Стягивая с себя рубашку, он шел к Джине, не сводя с нее глаз. Склонился к ней, поднял ее на ноги, молча застегнул на ней свою, еще хранившую тепло рубашку. Смахнув пальцами слезинки с ее щек, обхватил ее за плечи и повел к машине.

Глава 12

После этого происшествия доктор Гарретт предписал Бэкки в течение нескольких дней оставаться в постели. Она нуждалась в покое и отдыхе. Никто в Баухинии не мог до конца поверить в это чудо, никто кроме Бэкки. Она по-детски радостно воспринимала возвращение голоса. Проводила время в постели, недовольная своим заключением, но при ней неотлучно находилась Кира, прочитавшая ей всю серию о Коке-коале с очаровательными иллюстрациями Джины. Всю эту неделю мать и дочка не расставались ни на минуту. Через неделю доктор разрешил Бэкки встать и гулять. Великий мир воцарился в Баухинии, мир и счастье.

Лето незаметно переходило в осень, и погода уже стала прохладнее. Утреннюю почту Джина принесла с собой на залитую солнцем веранду.

Одно восторженное письмо от Делии, в котором она хвалила ее эскизы и подавала идеи для новой серии; длинное, как диссертация, письмо от Линды и теплое, полное любви письмо от отца. Он сообщил ей, что Тони Карсон теперь встречается с Рэй Ньюэлл. Джина улыбнулась и сцепила руки за головой.